Она так отчаянно хотела казаться взрослой и независимой, хотя ему хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, что детские годы вряд ли были у нее самым радужным периодом. Эта девочка выгрызала зубами право быть не похожей на других, пыталась противостоять сокрушающим жизненным ударам и давно уже полагалась только на себя. Она могла бы добиться очень многого в одиночку, если бы не ломающие обстоятельства. Он не мог этого знать тогда. Один вечер наблюдения за потенциальной femme fatale, которая даже понятия не имела, каких демонов выпустила из клетки одним своим испытывающим взглядом. Он сам просчитал этот взгляд почти с умиленной улыбкой. А вот Дмитрий не смог. Попался сразу, наивно полагая, что сам будет контролировать ситуацию...
А ведь этой девочке в интуиции и осторожности не откажешь, подумал Александр, когда она смело вышла из такси, навстречу слепящим фарам его черной Audi. Бесстрашная, злая, возмущенная - никто, кроме него, не разглядел бы в ней внутренней сжавшейся уязвимости. Тогда стало понятно многое. Слияние двух деструктивных элементов не приведет ни к чему хорошему. Тогда он решил, что проще защитить своего ученика и будущего последователя, и ее безопасность будет гарантирована автоматически. И впервые он не понял сразу, какую ошибку совершает. Идеально выточенной игре по правилам могло противостоять лишь абсолютное нарушение всех логично прописанных правил. Может, просто впервые не хотелось в это верить? Ошибаются многие, а он не бог, у него недостаточно рычагов влияния на чужие сущности. Не предпринял решительных мер даже тогда, когда осознал, что чувства его ученика миновали промежуточный отрезок между повышенным интересом и темной одержимостью. Понадеялся на чужую рассудительность? На свой авторитет? На нерушимые рамки цивилизованного общества?
Она была единственной, кто при всей своей сногсшибательной внешности и ауре сексуального излучения вызвала в нем совсем иные эмоции. Защитить. Обезопасить. Не гасить этот огонь свободолюбивой невесомости в больших глазах точно такого же оттенка, как и у него самого. Он долго не мог себе простить, что осознал это только потом, когда адские колеса неравного противостояния завертелись, затягивая девочку в омуты чужих игр бесконтрольной власти, выстоять в которых у нее не было шансов. Потому что он в свое время сам передал ученику подобные разрушающие знания. Он так давно хотел задать ему этот вопрос, на который в силу сложившихся обстоятельств не мог и не хотел получить ответа.
Известно ли тебе, ученик Мастера, во что ты ее превратил жаждой своего одержимого эгоизма? Знал ли ты, как пугает ее темнота, как ослепляют бездушные зеркала, стекла отражающих витрин, экран мобильного телефона - она начала завидовать тем, кто не боится селфи, - вместе с чувством вины? И мог ли ты хотя бы предположить, что нет иной вакцины, более щадящего антидота от агонии сломанной сущности, чем обратный отсчет, безжалостная шоковая терапия под названием "пройти по шагам эти дни?" Ты с самого начала знал, что ей уже не выбраться из Тьмы. И, наверное, как ни цинично это признавать, твоя смерть стала самым логичным и желанным исходом в этой жестокой игре.
Я все сделаю для того, чтобы исправить эту ошибку. Не твою, нет. В этом гораздо больше моей вины, чем может показаться изначально. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она вновь обрела ту самую жизнь, которой ты ее лишил одним щелчком пальцев, идя на поводу своей непростительной одержимости...
Глава 1
Несколько глупых ошибок – и я за них расплачусь.
Цепочка неверных шагов: короткий-короткий-длинный.
Ищи, пока время есть, пока я здесь пью и лечусь,
психически крепкого ангела, с горящим мечом, за спину.
*******
пока ты там спишь и лечишься, я гляну через плечо.
Внутри давно догорело - шипит, истекает дымом.
Ему хуже всех, он помнит, как мы заглотили крючок,
а мне проще всех – я помню, что да, мы бывали счастливыми.
Несколько тонких намеков - как хочешь, а я отмолчусь.
Пока еще смысл есть, пока еще нет вакцины.
Найди, пока время есть, пока я здесь пью и лечусь,
психически крепкого ангела, с горящим мечом за спину.
©В Засаде
Юля
Ад, или лучше бы ты не просыпалась никогда. Преисподняя, или лучше бы ты осталась там тогда и сгорела бы вместе с ним /вместо него. Кошмар, или сама жизнь решила наказать тебя за то, что пыталась врать самой себе все это время.
Все остальное не существенно. Ничего не было существенным... Больше ничего.
Тебе было больно? Дура, что ты знала о настоящей боли?! Именно настоящей, той, что вспарывает кожу, дробит кости, сгущает кровь термической обработкой, и никаким ласковым поглаживанием ее уже не снять, потому как просто некому? От такой боли не бежит по телу извращенно-сладкий ток эйфорического адреналина, синтезированный наркотик внутреннего противоречия; вопль "нет, прошу, остановись!" не щекочет голосовые связки шелковыми кистями недопустимо ошеломительного в своем экстазе вожделения, зрачки расширяются не от того, что ты хочешь усилить абсолют такой родной уже Тьмы. От такой агонии душу прошивает сталью тысячи раскаленных кинжалов, и в крови рождается боль, которая больше не приправлена ничем. Оглушающий вопль рвет связки, бьется о непроницаемый купол и растворяется в сером мраке неуслышанным - в распахнутые глаза, в немой надежде увидеть родной, ваш на двоих сладкий ад, впиваются миллионы стекловолоконных иголок беспощадным напоминанием о том, что нечего и некого искать во тьме. Ты одна. С догорающим пеплом вместо сердца, которое, словно в насмешку, продолжает биться. Ему нельзя отключаться, оно занято. Оно разгоняет боль по венам.
Разве помогут седативные пилюли, транквилизаторы, тонны снотворного в эти самые вены? Они призваны размыть твою действительность, приглушить окрас черного отчаяния, отключить отсеки памяти, размыть эту картину, но и им не под силу справиться с этой задачей. Они не смогли держать долгую оборону. Все, что у них получилось - не дать тебе поехать крышей под куполом медицинского автомобиля, наблюдая серый рассвет нового дня и не понять всей сути произнесенных слов. Безапелляционная, но временная, увы, подмена сознания.
Его нет. Как и нет ошибки. Нет - запрещенное слово. Тебя почти отучили его произносить, помнишь? Есть только "да", с прочувствованным придыханием, тем самым, что зажигает фейерверки внутри, пока ты неосознанно противишься этим словам. Такие не погибают. Они и смерть, при необходимости, могут поставить на колени рядом с тобой как равную и недостойную одновременно, потому что право оставаться королевой, даже на коленях, всегда оставалось за тобой...
Доктор говорит, что не может колоть мне сильные транквилизаторы, по крайней мере сейчас, они вступают в антогонизм с антибиотиками и другими препаратами, которые мне колют, чтобы не допустить пневмонии, дождь все-таки добил ослабленный организм. Я тупо улыбаюсь, концентрируюсь на этих заумных медицинских терминах, потому что они отвлекают от убивающих воспоминаний, мне даже порой кажется, что тетя - небожитель в белом халате. А может, я просто никогда не лежала в люкс-палате крутого медучреждения ( убивает контраст с районной поликлиникой). Я заболела по всем статьям...