Джулия протянула руку, дотронулась до его лица и при¬тянула к себе. Её губы скользили по его подбородку, по¬ка она не прошептала:
— Идем в постель.
Джулия взяла его за руку. Их путь лежал через кухню, где они обменялись игривыми усмешками, глядя на ку¬хонный стол. Затем они поднялись в спальню. Гам Джу¬лия усадила Габриеля на край кровати под балдахином, а сама остановилась перед ним.
Легким движением Джулия сбросила лямки сорочки с плеч, и та мягко осела, замерев возле ее лодыжек. Джу¬лия предстала перед Габриелем нагой.
В полумраке спальни Габриель пожирал глазами со-блазнительные очертания ее тела.
— Ты живое доказательство существования Бога.
— Что?
— Твое лицо, грудь, твоя прекрасная спина. Если бы святой Фома Аквинский удостоился благодати видеть те¬бя, то наверняка назвал бы тебя шестым доказательством существования Бога. Должно быть, ты не просто роди¬лась. Тебя сотворили.
Покраснев. Джулия опустила глаза.
— Я вгоняю тебя в краску? — улыбнулся Габриель, глядя на её розовые щеки.
Вместо ответа, она подошла ближе, взяла его руку и по¬ложила на свою грудь. И Габриель нежно сжал се.
— Ложись со мной, и я тебя обниму.
— Я хочу, чтобы ты любил меня.
Габриель сбросил трусы и подвинулся, освобождая место для Джулии. Он стал целовать Джулию, нежно пе¬реплетая свой язык с ее языком.
— Я дышу тобой, — прошептал он. — Ты — это все. Ты — мои воздух.
Он нежно крутил соски се грудей и покрывал поцелу¬ями ее шею. пока требовательные пальцы Джулии не по¬просили продолжения.
Джулия уложила его на спину гг раздвинула ему но¬ги. Габриель поцеловал ей ложбинку между грудями, а затем осторожно взял в рот сосок. Его рука скользнула вниз, проверяя, готова ли она к соитию.
— Ты еще не готова. — покачал головой Габриель, от¬пуская ее сосок.
— Но я тебя хочу.
— Я тоже тебя хочу. Однако вначале мне хочется вос-пламенить твое тело.
Готовность Габриеля ждать того момента, когда Джу¬лия достаточно возбудится, еще больше подстегивала её желание. Габриель никогда не торопил события и входил в нее только тогда, когда Джулия сгорала от страсти.
И вот теперь она села на него и заглянула в синие гла¬за Габриеля, которые были совсем близко. Она стала медленно-медленно двигаться, время от времени зажму¬риваясь от удовольствия. Зрительный контакт оказывал невероятно мощное воздействие. Ею наполненные же¬ланием темно-синие глаза немигающе смотрели в её ши¬роко распахнутые карие. И каждый из них находил отра¬жение собственного желания в глазах своего партнера.
— Я люблю тебя, — прошептал Габриель, вдыхая ее аромат.
Движения Джулии стали быстрее.
— И я тебя люблю.
Последнее слово было прервано тихим стоном.
Джулия нагнулась к нему, чтобы взять его губы в свои. Скорость её движений продолжала возрастать. Их языки познавали друг друга. Их слова и признания перемежались стонами. Габриель провел руками по её ребрам, поясни¬це, а потом мягко подсунул их под ягодицы, чтобы слегка приподнять Джулию и сделать ее позу более удобной.
Джулия поняла, что зависима от секса и от Габриеля. Ее восхищало, как он смотрит на нее в эти интимные мо¬менты. Ей нравилось, что окружающий мир терял свои привычные очертания. Джулия не могла насытиться ощу¬щением его любви. Когда он в нее входил, она преобра¬жалась. поскольку в такие мгновения Габриель заставлял её почувствовать себя красавицей. Сам секс с ним был подарком, а оргазмы Джулия с полным основанием мог¬ла бы назвать дополнительными подарками.
В основе занятий любовью, равно как и музыки, ды¬хания и биения сердца, лежал ритм. Габриель научился читать ее тело и выбирать подходящий ритм, как женщи¬на выбирает перчатки, идеально подходящие се рукам.
Когда-то это знание было главным и принадлежало каж¬дому. На это знание ссылались переводчики английской Библии времен короля Якова, когда говорили об Адаме, познающем свою жену. Мистериальное, священное зна¬ние, которое мужчина берег для своей любимой. У менее возвышенных пар оно извратилось и опошлилось. А ведь оно делало брак не просто формальностью. Таинством.
Джулия сполна применяла открывшееся ей знание. Ее тело не переставало дарить ему наслаждение. А ощуще¬ние, когда Габриель находился в ней. трудно переводи¬лось в слова. Это было что-то теплое, волнующее, неис¬товое и совершенное.
Габриель был совсем близок к тому, чтобы кончить. Он следил за выражением се лица и увидел, когда она от¬крыла глаза. На каждое ее движение он отвечал своим. Каждое движение дарило наслаждение им обоим.
Они смотрели друг на друга. Неожиданно из груди Джулии вырвался громкий стон. Через мгновение она за¬прокинула голову и выкрикнула его имя. С какой неопи¬суемой радостью Габриель это видел и слышал! Наконец-то Джулианна в момент оргазма произнесла его имя. Он чувствовал, что куда-то несется. Он громко стонал, а его тело напрягалось, напрягалось… Последовал вы¬плеск семени. Вены на его лбу и шее вздулись и пульси¬ровали.
Это было радостное, нежное занятие любовью.
Джулии не хотелось выпускать его из себя. Не хоте¬лось, чтобы часть его тела покинула се тело, и потому она легла ему на грудь.
— Это всегда будет так? — спросила она.
— Не знаю. — ответил Габриель, целуя её в нос. — Но если взять за образец Ричарда и Грейс, то со временем это будет становиться только лучше. В твоих глазах я уви¬жу отражение всех мгновений нашей общей радости и об¬щих чувств. А ты то же самое увидишь в моих глазах. На¬ша история сделается более глубокой и гармоничной.
Джулия улыбнулась его словам и кивнула. Но не про¬шло и минуты, как ее лицо опечалилось.
— Дорогая, что случилось?
— Меня огорчает то, что будет у нас на следующий год.
— Почему?
— А вдруг меня не примут в докторантуру Торонтско¬го университета?
— Не знал, что ты подала заявление, — хмуря брови, сказал Габриель.
— Я не хочу расставаться с тобой.
— Я тоже не хочу расставаться с тобой. Но, Джулиан- на, программа в Торонтском университете тебе не под¬ходит. Тебе будет не найти руководителя. Я не могу быть твоим руководителем. И насчет Кэтрин сомневаюсь. Док¬торантура рассчитана на несколько лет. Вряд ли она возь¬мется за такое.
Лицо Джулии стало еще печальнее.
Габриель провел рукой по ее щеке:
— Я думал, ты хочешь учиться в Гарварде.
— Гарвард — это так далеко.
— Один короткий перелет, — возразил Габриель, по¬том задумался. — Мы можем видеться по выходным и на праздниках. Я подал заявление на творческий отпуск. Весьма вероятно, что мне удастся твой первый год про¬быть рядом с тобой.
— Докторантура продлится целых шесть лет. Или да¬же больше.
Джулия чуть не плакала. Габриель видел, как ее гла¬за наливаются слезами, и от их блеска у него защемило сердце.
— Мы что-нибудь придумаем. — хриплым решитель¬ным голосом заявил он. — А пока давай наслаждаться вре¬менем. что проводим вместе. Позволь мне беспокоиться
о будущем. Я сделаю так. чтобы мы не расставались.
Джулия уже приготовилась возразить, но он поцелуем закрыл ей рот.
— Встречаться с мужчиной, который старше тебя и уже кое-чего достиг в жизни, — это имеет свои преиму¬щества. Ты можешь целиком сосредоточиться на своей карьере. А работу я могу найти и там, где будешь ты.
— Но это несправедливо.
— Было бы куда более несправедливо думать, что ты забудешь про свою мечту стать профессором или выбе¬решь направление, которое ниже твоего уровня. Я не по¬зволю тебе пожертвовать твоей мечтой ради меня. — Габ¬риель улыбнулся. — А теперь поцелуй меня и скажи, что веришь мне.
— Я тебе верю.
Габриель обнял се и вздохнул, когда она опустила го¬лову ему на грудь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
До Рождества оставалось несколько дней. Криста Петер¬сон сидела в доме своих родителей в северной части То¬ронто и проверяла электронную почту. Она не загляды¬вала туда уже целую неделю. Планы по соблазнению про¬фессора Эмерсона не мешали ей параллельно развивать отношения с другим мужчиной. Но оказалось, что эти от¬ношения сошли с запланированного ею маршрута и ей уже не светили рождественские каникулы на горнолыж¬ном курорте Уистлер в Британской Колумбии, которые она намеревалась провести с ее давнишним любовником.