Упомянутый любовник — высокопоставленный бан¬ковский служащий — уведомил ее эсэмэской о разрыве их отношений. Конечно, расставаться так было дурным вкусом, но еще более дурным вкусом было бы читать его электронное письмо, которое наверняка уже притаилось в папке «Входящие», словно подброшенная бомба с ча¬совым механизмом.
Подбодрив себя парой бокалов шампанского «Болин- жер», предназначавшеюся в подарок этому тупице и за¬нуде за то, что обещал свозить ее покататься на лыжах. Криста открыла свой электронный почтовый ящик. Там се действительно ожидала бомба, но совсем иного рола.
Сказать, что содержание письма профессора Паччиа¬ни се удивило, означало бы существенно преуменьшить ошеломление, охватившее Кристу. На самом деле ей ка¬залось, будто у нее земля уходит из-под ног.
Единственной канадской женщиной, к которой про¬фессор Эмерсон проявил сдержанный интерес, была про¬фессор Энн Сингер. Разумеется, в «Лобби» Криста видела
Эмерсона с разными женщинами, но его первая встре¬ча с ними становилась и последней. С университетскими женщинами — от профессоров до служащих — профес¬сор вел себя дружелюбно и подчеркнуто официально. Здо¬роваясь с ними, он ограничивался крепким рукопожати¬ем. Профессора Сингер, однако, он удостоил поцелуем в обе щеки. Криста сама что видела, когда ходила на его последнюю публичную лекцию.
Кристе вовсе не хотелось возобновлять отношения с профессором Паччиани. Его мужские качества остав¬ляли желать лучшего. Хватит с нес их флорентийских тра¬ханий. после которых она не испытывала ничего, кроме досады и неудовлетворенного голода. У нее. как-никак, были свои стандарты, и любой мужчина, недотягиваю¬щий до их уровня, не стоил ее постельного времени.
Криста не возражала, если эти слова где-нибудь про¬цитировали бы.
Но поскольку ей хотелось побольше узнать о невесте профессора Эмерсона, она симулировала интерес к ве¬сенней встрече с профессором Паччиани и ненароком поинтересовалась именем счастливицы. Отправив пись¬мо. Криста спустилась вниз и приговорила остатки шам¬панского.
t
За день до Рождества Джулия с отцом сидели за барной стойкой селинсгроувского ресторана «Кинфолкс», куда отец пригласил ее на ланч. Габриель с Ричардом спешно докупали все то. что не было куплено ранее. Рейчел с Эро¬ном отправились выбирать индейку. Скотт пока еще на¬ходился в Филадельфии вместе со своей подругой.
Том привез в ресторан подарок, полученный от Пола. Коробка стояла внизу, возле ног Джулии, и смотрела на нее, словно щенок, выклянчивающий внимание.
Джулия открыла коробку, решив, что пусть лучше эти подарки увидит отец, нежели Габриель. Кленовый сироп она с улыбкой передала отцу. Игрушечная корова вызва¬ла у нее почти детское хихиканье, а вот фигурки Данте и Беатриче заставили её побледнеть. Ей вдруг показалось, что Пол знает о них с Габриелем. Нет. такого не может быть. Ну откуда Полу знать, что Габриель и Джулия — это Данте и Беатриче, по крайней мере, друг для друга?
Пока Том ел дежурное блюдо — индейку с начинкой и жареной картошкой. — Джулия развернула поздравитель¬ную открытку Пола. На ней были изображены дети, игра¬ющие в снежки. Ниже стояло традиционное пожелание счастливого Рождества. А еще ниже шли слова, написан¬ные рукою Пола, от которых у Джулии встал комок в горле.
С Рождеством тебя Крольчиха!
Я знаю каким тяжелым бывает первый семестр. Жаль, что не смог тебе помочь, когда ты в этом нуждалась. Я горжусь, что ты все выдержала. Заключаю тебя в крепкие вермонтские объятия. Твой друг Пол.
P.S. Не знаю, слышала ли ты песню Сары Маклахан “Wintersong”, но некоторые ее слова заставили меня подумать о тебе.
Джулия не знала такой песни, а Пол не написал, ка¬кие именно слова заставили его думать о ней. Поэтому она просто разглядывала открытку и вдруг заметила то, что прежде ускользнуло от ее внимания. В самом центре картинки, неуязвимая для снежков, стояла улыбающаяся длинноволосая девочка в ярко-красном пальто.
Цитата, картинка, открытка, подарок. Пол старался держать свои чувства в тайне, но выдал себя. Один ясный намек Джулия уже видела на картинке — смеющуюся де¬вочку. Потом она найдет и прослушает песню.
Вздохнув. Джулия убрала подарки обратно в коробку.
— Габриель с тобой хорошо обращается? — спросил Том. прожевав кусок индейки и принимаясь за другой.
— Он меня любит, папа. Он очень добр ко мне.
Ее отец лишь покачал головой. Он сейчас вспоминал, как Саймон разыгрывал из себя добренького. А Габриель свою доброту доказал поступками. Тома удручало, что он не сумел увидеть разницы.
— Если что, ты мне сразу скажи… — заявил Том, при¬нимаясь за жареную картошку.
Джулия чуть не вытаращила глаза. Поздновато Том ре¬шил играть роль сверхзаботливого отца, но уж лучше позд¬но, чем никогда.
— Сегодня утром мы с Габриелем проезжали мимо твоего дома. Я увидела на лужайке знак.
Том вытер рот салфеткой:
— Пару недель назад я выставил дом на продажу.
— Почему?
— А почему бы его не продать? Я не могу жить в доме, где моя дочь не чувствует себя в безопасности.
— Но ты вырос в этом доме. Как же вы с Деб?
Том пожал плечами и поднес к губам чашку с кофе, чтобы дочь не видела его лица.
— Никак. Мы расстались.
— Прости, папа. — тяжело вздохнула Джулия. — Я не знала.
Том стоически прихлебывал кофе.
— Мы с ней разошлись во мнениях. И детям ее я не по нраву.
Джулия играла со столовыми приборами, выкладывая их в одну линию.
— Значит. Деб встала на сторону Натали и Саймона?
Том в очередной раз пожал плечами:
— У нас это не вчера началось. Сказать по правде, я даже рад. Приятно снова чувствовать себя свободным человеком. — Он заговорщически подмигнул дочери. — Куплю дом поменьше. А часть денег пущу на твое обра¬зование.
Джулия не успела удивиться, как её захлестнуло дру¬гое чувство — гнев. Её конфликт с Саймоном дорого обо-
шелся им с отцом. Слишком дорого, чтобы этот мерзавец отделался судимостью и общественными работами. Её пугало, что отец лишился потенциальной жены, а теперь продает родовое гнездо Митчеллов.
— Пап. деньги тебе пригодятся, когда ты выйдешь на пенсию.
— Уверен, там на все хватит. И если тебе не надо моих денег на учебу, пушу их на пиво. Теперь, дочка, мы с то¬бой вдвоем. — Он протянул руку и взъерошил ей волосы. Это был жест отцовской любви.
Том извинился, сказав, что ему нужно отлучиться в ту¬алет, оставив Джулию созерцать недоеденный чизбургер и думать о своем изменившемся отце. Мысли захватили се. Джулия машинально вертела в руках кружку с имбир¬ным пивом и не сразу почувствовала, что рядом кто-то стоит.
— Привет, Джули.
Джулия подняла голову и увидела свою бывшую по¬другу и соседку по общежитию Натали.
Было время, когда Джулия в шутку называла ее Джо- лин — за миловидное лицо и пухленькую фигуру. Как раз
о такой девушке и пелось в одноименной песне. Но это было до того, как Натали её предала. Теперь лицо быв¬шей подруги показалось Джулии хищным и холодным.
Приглядевшись. Джулия заметила что-то болезненно жалкое в одежде Натали: дорогое, сшитое на заказ паль¬то, но с потертыми манжетами, такие же дорогие и тоже порядком ношенные сапоги. При беглом взгляде Натали выглядела богатой и хорошо одетой молодой женщиной. Но стоило посмотреть внимательнее, и Джулия заметила то, чего не замечали другие, — девчонку из провинциаль¬ного городка, стыдящуюся своего простого происхожде¬ния и мечтающую уехать куда-нибудь далеко, где можно будет забыть о своих рабочих корнях.
— С Рождеством тебя, Натали, — приветствовала се из-за стойки официантка Дайана. — Что тебе подать?
Натали преобразилась. Джулия не верила своим гла¬зам: теперь перед ней стояла веселая, улыбающаяся осо¬ба, говорившая с местным акцентом: