— Оставь меня в покое, и я забуду о вас обоих. Но я не собираюсь врать, покрывая его зверства. В прошлом я это делала: врала и покрывала его. А теперь не стану.
— Да ты просто злишься, что Саймон предпочел меня тебе, — злобно произнесла Натали, повышая голос. — Ты всегда была жалкой, слабой девкой, которая даже отсо¬сать у парня толком не умеет!
Стало тихо, и Джулия увидела, что остальные посети¬тели ресторана, прекратив разговоры, смотрели только на них обеих. Все слышали непристойное откровение На¬тали. в том числе и жена баптистского пастора, которая вместе со своей дочерью-подростком сидела в уютном уголке и пила чай.
— Напомнитьтебе еще кое-что? — прошипела Натали.
Джулия даже не успела ответить. За стойкой снова по¬явилась Дайана.
— Иди-ка ты домой. Натали. В моем ресторане таких разговоров не ведут.
Прежде чем уйти, Натали отборно выругалась и бро¬сила Джулии:
— Наш разговор еще не закончен.
— Ошибаешься, — возразила Джулия. — Нам больше не о чем говорить. Думаю, тебе хватит мозгов, чтобы ка¬кой-нибудь глупостью не испортить себе будущее. Воз¬вращайся к нему, а меня оставь в покос.
Бросив на Джулию испепеляющий взгляд, Натали по¬чти выбежала из зала.
— О чем вы тут говорили? — спросил вернувшийся Том. Джулия даже не заметила, как он подошел. — Джу¬ли? Что вы с ней не поделили?
Джулия не успела и рта раскрыть, как Дайана сообщи¬ла ему тщательно отредактированную версию разговора между его дочерью и Натали.
Том выругался.
— Как ты, дочка? — спросил он. опуская руку ей на плечо. — Все нормально?
Джулия неохотно кивнула, потом вскочила и понес¬лась в женский туалет. Она не знала, как после грязных откровений Натали посмотрит теперь местным жителям
в глаза. Борясь с подступающей тошнотой, она схвати¬лась за край умывальника.
Дайана поспешила за нею. Войдя в туалет, она смочи¬ла холодной водой несколько бумажных полотенец и по¬дала Джулии.
— Джули, мне очень жаль, что все так получилось. Мне бы надо было влепить ей хорошую оплеуху. Я и пред¬ставить не могла, что она посмеет в моем ресторане нес¬ти такую похабщину. — (Джулия молча вытирала лицо.) — Дорогая, успокойся. Никто не слышал скабрезностей этой девицы. В зале шумно. У нас только и разговоров, как вчера Санта-Клаус из торгового центра в обеденный пе¬рерыв напился и потом начал приставать в какой-то эль- фийке из их шоу.
Джулия сжалась.
— Хочешь, я сделаю тебе чай или еще что-нибудь? — сочувственно улыбаясь, предложила Дайана.
Джулия покачала головой и глубоко втянула в себя воздух, стараясь успокоиться.
«Если кто-то из богов сейчас меня слышит, пусть у всех посетителей ресторана „Кинфолкс” начисто со¬трется из памяти все, что происходило в течение послед¬них пятнадцати минут».
Вскоре Джулия вернулась к барной стойке и села ря¬дом с отцом. Она не поднимала головы, стыдясь смотреть на окружаюишх. Ей казалось, что все в ресторане шеп¬чутся о ней и обсуждают заявление Натали.
— Прости, отец, — почти шепотом произнесла она.
Том хмуро сдвинул брови и заказал у Дайаны чашку
кофе и пончик с фруктовой начинкой.
— За что ты просишь прощения? — угрюмо спро¬сил он.
Дайана принесла заказ, дружески потрепала Джулию по руке и отправилась обслуживать столики, чтобы дать им возможность спокойно поговорить.
— Это я во всем виновата. Деб. Натали, дом… — Джу¬лия изо всех сил удерживала слезы, но они все равно хлы¬нули, и ей было их не остановить. — Я тебя опозорила перед всем городом.
— Мне ровным счетом плевать на всю эту помойку. Ты никогда и ничем меня не позорила. Я горжусь то¬бой. — Тут его голос слегка дрогнул, и он начал прочищать горло. — Я был обязан тебя оберегать, да вот не сумел.
— Я тебе жизнь сломала, — всхлипнула Джулия, вы¬тирая слезы.
— Там нечего было ломать, — усмехнулся Том. — Раз¬ве это жизнь? Уж лучше потерять дом и Деб, чем поте¬рян. тебя. Я бы и выбирать не стал ни секунды. — Он по¬додвинул к Джулии тарелочку с пончиком и подождал, пока она откусит кусочек. — Когда я встретил твою мать, я был счастлив. Несколько лет мы с нею неплохо прожи¬ли. Но самым лучшим в моей жизни был день, когда ро¬дилась ты. Мне всегда хотелось иметь семью. И я не по-зволю никому и ничему снова разделить меня с моей семь¬ей. Даю тебе слово.
В ответ на отцовские слова Джулия улыбнулась, а он наклонился и снова взъерошил ей волосы.
— Думаю, мне самое время заглянуть к Деб и погово¬рить с нею о случившемся. Она должна объяснить своей доченьке правила поведения в общественных местах. А ты позвони Габриелю. Пусть заедет сюда за тобой. А потом мы встретимся в доме Ричарда. Я туда подъеду.
Джулия согласилась и вытерла слезы. Ей не хотелось, чтобы Габриель увидел се плачущей.
— Я люблю тебя, папа.
Том поспешно отвернулся и снова прокашлялся.
— Я тоже тебя люблю, дочка. Доедай пончик. Мы с тобой будто поселились в ресторане. Того и гляди, Дай¬ана начнет брать с нас плату за жилье.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Габриель был очень рад появившейся возможности свер¬нуть рождественские закупки. Вместе с Ричардом они приехали в ресторан и сразу же прошли к стойке, где си¬дели Джулия и Том.
Джулия встала и крепко обняла Габриеля.
— Что тут произошло? — нахмурился он. — Ты никак плакала?
— Это называется «взгрустнулось под Рождество», — торопливо ответила Джулия.
Кое-кто из посетителей все еще смотрел в ее сторону, и ей было очень неловко.
— Как это понимать — «взгрустнулось под Рож¬дество»?
— Я тебе потом расскажу, — ответила Джулия, кото¬рой хотелось поскорее увести Габриеля из ресторана.
Ричард с Томом обменялись рукопожатием и затеяли привычный разговор. Габриель нежно убрал прядь волос Джулии за ухо, чтобы прошептать ей такие же нежные слова.
Разговор с Томом не помешал Ричарду заметить в ушах Джулии бриллиантовые сережки своей покойной жены. Похоже, до сих пор он недооценивал новое увлечение сы на. Он не сомневался: Грейс была бы только рала, узнав, кому достались ее сережки. Грейс любила Джулию, как родную дочь, и всегда считала ее частью их семьи. Воз¬можно, в один прекрасный день Джулия уже официаль¬но станет частью их семьи…
Габриель вежливо поздоровался с Томом, затем взял коробку с подарками от Пола. Надо отдать ему должное:
он удержался от язвительных комментариев и молча су¬нул коробку под мышку.
Почти у самого выхода им встретилась полицейский инспектор Робертс. Она была в форме.
— Привет. Джейми. — сказал Габриель, и хотя он улы¬бался, внутри у него все напряглось.
— Привет, Габриель. Значит, на Рождество —в род¬ные места?
— Как видишь.
Джейми Робертс поздоровалась с Джулией и Ричар¬дом, не преминув заметить, что Габриель держит Джулию под руку.
— Хорошо выглядишь. У тебя вид счастливого человека.
— Спасибо, Джейми. Так оно и есть, — ответил Габ¬риель, искренне улыбаясь.
— Рада за тебя. Всем желаю веселого Рождества. — кивнула Джейми.
Поблагодарив ее, Габриель с Джулией тихо покинули ресторан. Каждый из них думал о том. как прошение иногда способно облегчить жизненную ношу.
При входе в лом Кларков Габриель с Ричардом усло¬вились, что попозже они уединятся на заднем дворе и насладятся шотландским виски и сигарами. Джулии до сих пор было не по себе от столкновения с Натали, но радость приезда в родной город заставила се вытеснить печальные мысли. Пока Ричард и Габриель раздевались в передней, она сразу же прошла в гостиную.
— Джулия, дорогая, можно забрать у тебя куртку? — крикнул Габриель.
Не получив ответа, он тоже прошел в гостиную.
Вопрос, который он собирался задать Джулии, застрял у него в горле, а сам он остановился как вкопанный. Его Джулианна, его кареглазый ангел, стояла словно статуя и глядела на женщину, что сидела в гостиной и разговари¬вала с Рейчел и Эроном. Габриель инстинктивно обнял свою любимую за талию и прижал к себе.
Тем временем женщина грациозно поднялась с дива¬на и не пошла, а поплыла к ним. Она двигалась как ба¬лерина или как принцесса, и каждое ее движение, словно духами, было пропитано ощущением, что эта женщина родилась и семье, где достаток передавался по наследству.