«Они ничем не особеннее слова «свет», написанного на камне, который лежит в моей сумке», — сделал он мысленное наблюдение. «Так почему же их так чертовски невозможно сломать?»
У Тириона кончились вопросы, поэтому Байовар вернулся к обучению его письменному языку тем способом, каким изначально и собирался:
— Прежде чем засыпать тебя множеством словосимволов для узнавания, сперва тебе следует понять структуру нашей письменности. В бэйрионском вы пишете слева направо, а когда у вас кончается место, то вы переходите на одну строчку ниже, двигаясь в том же направлении, слева направо. Чего вы, вероятно, не знаете, так это того, что когда-то у людей было много письменных языков, некоторые из которых следовали иным принципам.
— Например?
— Некоторыми писали справа налево, а другими — сверху вниз, со вторичными строками, направленными влево. Однако эроллис не следует не одной из этих квадрилатеральных условностей, — объяснил Байовар.
— Квад… чего?
— Квадрилатеральный, — повторил Ши'Хар. — Это означает «четырёхсторонний», но я имею ввиду тот факт, что большинство ваших языков были созданы с прицелом на квадратные носители. Ваши системы письма все были созданы с конечным намерением писать ими на чём-то прямоугольном, и они идут линейным образом от начала и до конца.
Тирион немного подумал об этом, вертя эту мысль у себя в голове:
— Придётся по большей части поверить на слово, но это, похоже, имеет смысл. Эроллис не следует такому же принципу?
— Наш письменный язык основан на шестиугольном шаблоне, похожем на заклинательное плетение, которое ты, похоже, способен читать. Начало — всегда в центре, и текст может ответвляться с этой точки в более чем одном направлении. Воистину полный трактат на эроллис очень долго собирается до конца, потому что он должен включать все шесть сторон, чтобы считаться полным, — назидательно объяснил Байовар.
— Шесть направлений? Я не понимаю. Как можно таким образом что-то передавать?
— Многие меньшие надписи включают лишь два или четыре направленных элемента, — продолжил Ши'Хар. — Но каждая из наших величайших работ должна содержать все шесть. Начиная от центрального символа, являющегося основной темой, вверх идёт «будущее личное», а дальше, направо по кругу: «прошлое субъективное», «будущее субъективное», «прошлое личное», «будущее объективное» и «прошлое объективное».
Говоря это, Байовар рисовал элементы на своей «бумаге», чтобы проиллюстрировать то, что описывал словами. Он начал, начертив шестиугольник в центре, а затем добавил шесть дополнительных шестиугольников, каждый из которых был соединён с одной из сторон самого первого шестиугольника. Центральный шестиугольник он подписал как «тема», а остальные — так, как только что их назвал.
— Наши самые простые рассказы не включают ничего кроме одной линии символов, идущей от центра, и двигающейся вверх вдоль «будущей личной» оси. Это — форма, которой следует большая часть вербального общения, хотя при обсуждении учёных вопросов мы часто говорим вдоль оси «прошлого» и «будущего объективного», в то время как вопросы искусства следуют субъективной оси, — объяснил Байовар.
У Тириона закружилась голова:
— Это — путаница совершенно нового масштаба. Зачем вам нужно три разных линии из прошлого в будущее?
— Надлежащее изложение включает всю имеющую отношение к делу информацию. Личная ось даёт информацию об излагающем, одновременно до, во время, и в будущем, которое обсуждается. Объективная ось похожим образом даёт информацию, основанную на фактах, и относящуюся к предсказанному будущему, в то время как субъективная ось предоставляет более субъективную информацию похожим образом, указывая на художественные или эмоциональные элементы, которые могут относиться к теме, как в прошлом, так и далее, в будущем.
— Как, чёрт возьми, хоть кто-то может что-то подобное писать?
Байовар улыбнулся:
— Большинство наших писателей — деревья, Тирион. Они не «пишут» в общепринятом смысле этого слова. Они растят свою мудрость в виде трёхмерных скульптур для нашего обозрения. Три прошлых времени удаляются от центра вниз при письме, а три будущих — вверх. Прошлые направления называются тремя «корнями», а три будущих называются «ветвями».
— У меня от них начинает болеть голова, — ответил Тирион.
— Это ещё не всё, — сказал Байовар. — По мере того, как идёт «письмо», оно может «ветвиться» в более поздних точках, начиная новые рассказы внутри основного. Однако, будущие ветви, как правило, могут ветвиться лишь в другие будущие ветви, двигающиеся вверх, а корневые деления могут разделяться лишь на ещё больше прошлых корней, двигающихся вниз.