Казалось, что не имея их механизма для одновременного прядения обширных рядов независимых шестиугольников, он будет ограничен созданием лишь одиночных колец из шести за раз, и не сможет соединять их с другими кольцами.
Он продолжил возиться с ними, но лишь становился всё более и более фрустрированным. Его раздражал тот факт, что он обнаружил нечто, являвшееся, похоже, основополагающим элементом, но не был способен ничего с этим сделать. Хуже того, если предположить, что он всё же сумеет создать что-то более крупное или сложное, на арене ему это ни за что не удастся. Его последнее открытие было более чем бесполезным.
За следующие два дня он сделал ещё больше крупных, неуклюжих и, в конечном итоге, бесполезных сплетённых из заклинаний колец. Ему так и не удалось создать что-то больше кольца из шести шестиугольников, и создавать даже это у него получалось лишь за почти полминуты. Чтобы добиться большего, ему потребовалось бы смешивать формы, или создавать более крупные наборы шестиугольников, что он просто не мог стабилизировать на срок достаточный для того, чтобы удержать их вместе, пока его творение не будет закончено.
На утро третьего дня он наконец сдался.
— Они правы. Такое просто не под силу человеческому разуму. С тем же успехом можно попробовать отрастить крылья, и полететь, — сказал он себе. «Вообще-то, волшебник Гэйлинов мог бы отрастить крылья, и полететь, но суть не в этом».
«Мои шестиугольники — большие и неуклюжие, и я не могу удерживать их в голове, пока собираю всё вместе. Было бы гораздо проще, если бы Ши'Хар работали с более простыми формами, например — с треугольниками».
Он уставился в пространство. «А почему бы не работать с треугольниками? Одно то, что Ши'Хар ими не пользуются, не означает, что это не сработает».
Его первой попыткой было создание простого тетраэдра из четырёх треугольников, что он уже делал в прошлом более простым способом. Однако на этот раз он сформировал каждый треугольник отдельно, и соединил края тем же способом, каким соединял шестиугольники. Конечный результат оказался стабильным. Потребовалась бы пара дней, чтобы убедиться наверняка, но Тирион чувствовал, что тетраэдр был сбалансирован.
Затем он собрал треугольные трубки, используя по одной секции из шести треугольников за раз. Соединяя их парами, он мог создавать квадратные секции, которые затем могли быть сбалансированы друг с другом в треугольном поперечном сечении. Поскольку две такие секции идеально друг с другом сопрягались, он мог легко создать всё более длинные отрезки трубок.
— Ха! — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. «А теперь, если я хочу, чтобы эта штука что-то делала, надо заложить мои новые символы, по одному в каждый треугольник».
Чем больше он работал с треугольниками, тем больше он осознавал своё невежество. Тут были вовлечены более глубокие математические принципы. Пока он их не откроет, он сможет продвигаться вперёд лишь методом проб и ошибок, но он чувствовал, что, вероятно, сможет многого добиться, используя одни лишь простые треугольные структуры, которые уже мог собирать.
Когда Лираллианта пришла тем вечером послушать его игру, свои озарения он оставил при себе. На следующее утро он принялся пересматривать свой новый набор магических символов, чтобы каждый из них аккуратно умещался в треугольнике. Первые два пересмотренных им символа означали «острый» и «сила[7]», и когда они были готовы, он смастерил из них настолько маленькую форму, насколько мог. Отдельные треугольники он создал размером не больше божьей коровки. Их он сложил вместе, создав длинные отрезки, попеременно используя то один, то другой символ в каждом куске, пока не получил трёхмерную структуру длиной почти в два фута.
Тирион намеревался проверить её на одном из своих старых шестиугольных колец (которые до сих пор валялись под рукой), но едва не потерял палец, когда попытался поднять свой только что сотворённый конструкт. Тот глубоко порезал ему большой и указательный пальцы. Это случилось безболезненно, и полностью отрубило бы ему указательный палец, не увидь он кровь прежде, чем попытался поднять эту штуку. Плоть рассекло до кости.
— Блядь! — воскликнул он, и начал сращивать свою плоть обратно. В этом он сильно поднаторел за проведённые на арене годы. Менее чем минуту спустя единственным оставшимся от его раны следом были тонкие серебряные шрамы поперёк его большого и указательного пальцев.
После этого он добавил новую секцию к одному из концов своего «бритвенного хлыста», как Тирион решил назвать своё творение. Новая часть использовала символы «сила» и «гладкий», и он работал, пока не получил для своего оружия работоспособную рукоять.
7
англ. «force». В данном случае имеется ввиду «сила» в том же смысле, как и в словосочетании «силовое поле». Тирион пытается создать нечто осязаемое (и острое) с помощью силовых полей.