Прежде чем его отец смог продолжить, Даниэл сказал:
— Прости, отец. Я знаю, что это было неправильно. Я вышел из себя, и я допустил ошибку, — произносил он, одновременно потянувшись мыслями, и сгладив ауру своего отца, пытаясь вернуть её к обычным для неё гладким синим и жёлтым цветам.
Вздохнув, Алан Тэнник сделал глубокий вдох. Его гнев унялся, и он успокоился:
— Ну, раз ты знаешь, что это было неправильно. Пообещай мне, что в будущем будешь вести себя лучше.
— Обещаю, Папа.
Глава 11
Несколько недель спустя Даниэл отправился с отцом навестить Вё́рнона Уи́тэрса, углежога, который также поставлял жителям долины и Колна большую часть используемого ими поташа. Поташ использовали для производства мыла, которое в свою очередь применялось для очищения шерсти от жира после летнего настрига.
Поездка была долгой, но по пути назад они остановились в Колне. Алан намеревался остановиться в лавке Хэйсов, но Даниэл не слишком радовался возможности увидеться с Элис, особенно в присутствии своего отца.
Его внимание привлекло что-то красное, когда они проезжали мимо домика, где жили Брауны.
— Ты не против, если я зайду к Миссис Браун, пока ты в лавке?
Алан странно посмотрел на сына:
— Чего тебе там могло понадобиться? — спросил он. Даниэл никогда не проявлял особого интереса к тканям или одежде.
— Я думал посмотреть, может быть у них есть что-нибудь, что понравится Маме, — ответил он полуправдой. Красная ткань навела его на мысль. Такой цвет редко можно было найти, и он знал, что мать обрадуется, если он сумеет достать для неё этой ткани.
Его отец поднял бровь:
— Может, ты и небезнадёжен, сын. С каждым днём становишься всё более чутким.
— Я учился у лучшего, — сказал Даниэл, и соскочил с воза.
Его отец поехал дальше, вдоль улицы, остановившись рядом с лавкой, в то время как Даниэл постучал в дверь Браунов. Красную ткань было видно в окне.
Дверь открыла Фиона Брайн:
— Я не ожидала снова увидеть тебя так скоро.
Она имела ввиду тот факт, что он купил несколько ярдов серой шерсти у её мужа всего лишь несколько недель тому назад.
— Увидел красное в окне, — сказал он ей.
— Хочешь посмотреть? — спросила Фиона, и широко раскрыла дверь, впуская его. — Я и не думала, что тебя интересуют такие вещи.
Шагнув в маленькую переднюю комнату, он осмотрелся вокруг. Он уже раскрыл свой разум, и знал, что рядом никого больше не было. Большой рулон странно гладкой красной ткани стоял среди других, землистых коричневых и серых.
— Я просто подумал, что матери может что-то такое понравиться, — сказал он, указывая на красную ткань. — Но на шерсть не похоже.
Она одарила его мягким взглядом:
— Это льняная ткань, Долтон нашёл её в Дэрхаме. Вчера опять поехал туда, посмотреть, есть ли у них ещё, поскольку все ею интересуются.
— Льняная?
— Её из льна делают, — объяснила она. Улыбка Фионы затрагивала её глаза, заставляя морщинки появляться в уголках, из-за чего её тёплые карие глаза казались ещё более привлекательными. Она всё ещё была молодой женщиной, едва ли на пять лет старше Даниэла, и детей ей с мужем пока ещё не посчастливилось завести.
Он с любопытством коснулся ткани:
— Кажется довольно тонкой, — заметил он, сравнивая её у себя в голове с шерстью.
Фиона встала рядом с ним:
— Она гораздо крепче, чем кажется, и не вбирает воду так, как шерсть. Многие люди делают из неё хорошие рубашки.
— По-моему, в ней будет холодно.
— Определённо, она не такая тёплая, как шерсть, — признала она, — но фактура ткани кожей ощущается приятнее.
— Сколько вы хотите за несколько ярдов? — спросил он.
— Три тюка за ярд, — сказала она ему.
Даниэл был в шоке:
— Почему так много?
Она объяснила ему причины этого, главной из которых была цена, которую им пришлось изначально заплатить за эту ткань, не считая стоимости поездки в Дэрхам.
Пока она говорила, Даниэл смотрел на неё. Фиона Браун не была уродиной, хотя до самой прекрасной женщины в городе ей было далеко. Нос её был чуть длиннее, чем у некоторых, а подбородок был слишком маленьким, однако волосы её были хорошо ухожены, и от неё приятно пахло. Привлекательнее всего в ней были её дружелюбный характер и лёгкость, с которой она улыбалась.
«Она и вполовину не такая красивая, как Кэйт, и даже не вполовину такая же умная», — невольно подумал он, — «но, с другой стороны, Кэйт я не заслуживаю».
— А можно как-нибудь снизить цену? — спросил он, невидимым образом поглаживая её ауру.