«Всё кончено», — подумал Даниэл со смесью страха и облегчения. Он дёрнулся, когда надзиратель пришёл в движение, полагая, что клинок уже опускается, а затем снова замер.
Его разум увидел пролетевший по воздуху камень прежде, чем он понял, откуда тот взялся. Даниэл частично притушил свои чувства, и не смог увидеть, что Кэйт выбралась из своей спальни, и вышла с другой стороны дома. Она обошла его, и по дороге нашла себе оружие.
Ударивший надзирателю в голову камень был размером почти с мужской кулак, а рука у Кэйт была сильной. Они с Даниэлом упражнялись в метании в течение многих долгих летних дней, когда были моложе. Он знал, что она была вполне способна убивать небольших зверей, если те не были ничем укрыты, и если у неё был хороший камень. Этот камень она метнула, полностью намереваясь убить надзирателя.
Голову мужчины сбило в сторону, и он пошатнулся, едва не выронив оружие, но всё же не упал. У него даже кровь не потекла. Как минимум, его должно было оглушить, даже если его череп каким-то образом был достаточно прочным, чтобы не заполучить трещину от силы удара тяжёлым камнем.
— Сучка! — пробормотал он. — Ты за это сдохнешь.
Однако Кэйт ещё не закончила. Второй её камень попал ему прямо в лицо.
— Беги, Даниэл! — закричала она.
Второй бросок на надзирателя вообще никак не подействовал. Своими новыми чувствами Даниэл ощутил, что вокруг мужчины был какого-то рода энергетический панцирь, как будто на его ауре затвердела внешняя оболочка. После первого броска она стала плотнее и крепче, и теперь защищала его от любого возможного нападения Кэйт. Их враг улыбнулся, и Кэйт застыла, прежде чем упасть на бок. Её лицо было закрыто прозрачным барьером из какого-то рода энергии, и такой же барьер сдерживал её руки и ноги. Даниэлу было видно, что ей стало трудно дышать.
— Опусти её! — сказал он надзирателю низким рыком, зародившимся в его горле.
— А иначе что, мальчишка? Оскалишь на меня свои клыки? Знай своё место, бара́тт!
Он понятия не имел, что означало последнее из произнесённых надзирателем слов, но насмешка в его голосе ясно давала понять, что это был не комплимент. Двинувшись вперёд, Даниэл отвлёк надзирателя, сделав вид, будто пытается ударить его кулаком.
Засмеявшись, его противник ждал, зная, что удар его не коснётся, но в последнюю минуту Даниэл шагнул в сторону, и зашёл ему за спину. Он толкнул надзирателя в грудь правой рукой, надеясь свалить его на землю.
«Мне просто нужно нарушить его сосредоточенность».
Надзиратель не сдвинулся с места. Его щит пророс ему под ноги, укрепившись в каменистой почве.
— Чтобы победить, тебе не хватает ещё годков двадцати, но я ценю твоё упорство.
Его меч метнулся вперёд, и хотя Даниэл попытался пригнуться, он был недостаточно быстр. Острая боль и чувство тепла на шее поведали ему, что его порезало.
На землю упала большая часть его правого уха.
— Хорошая реакция, баратт!
Даниэл отшатнулся. Он видел, что Кэйт всё ещё боролась. Её грудь вздымалась как кузнечные мехи, а лицо приобрело пурпурный оттенок. Отчаявшись, он потянулся своим разумом, пытаясь порвать ауру надзирателя, как уже поступил прежде с Ронни.
Губы его врага разошлись в широкой улыбке, когда сила Даниэла тщетно зацарапала по его щиту. Атака Даниэла была слишком неуклюжей и несфокусированной, чтобы у неё был хоть какой-то шанс на успех.
— Несчастный, глупый ублюдок, — сказал надзиратель. — Давай уже закончим с этим. Хватит игр. — Подняв руку, он указал жестом на Даниэла, и ленты чистой силы оплели его тело, прижав руки к бокам.
— Пожалуйста, отпусти её, — взмолился он надзирателю. — Она невинна. Порча только на мне.
Тот засмеялся, приблизившись, и встав перед Даниэлом, небрежно держа меч в правой руке.
— Порча? Ты так об этом думаешь? Твой дар возвышает тебя над ними, баратт. Он даёт тебе силу.
Даниэл не слушал. Он тужился, но как ни пытался, не мог заставить свои руки сдвинуться. Ощущение было такое, будто его оплели сталью. Сменив тактику, он стал давить своим разумом, пытаясь использовать свой дар, чтобы разомкнуть силовые ленты.
Лицо надзирателя посерьёзнело:
— Тебе не удастся, мальчишка. Ты недостаточно силён. — Его рука поднялась, занеся меч с, и не оставляя сомнений в его намерениях.
Кэйт перестала бороться. Её лицо посинело, а тело обмякло.
Ярость прокатилась по Даниэлу, и его челюсти сжались, а сила стала расширяться вовне.
Надзиратель замер, сосредоточившись на своих усилиях удержать молодого человека. На его лбу проступил пот, а глаза распахнулись. Он проигрывал.