Рядом с нами пожилая женщина затягивает высокое, дрожащее вибрато, и на меня накатывают воспоминания о службе в Фенитон-парке: чувство сопричастности, единых устремлений, принадлежности к братству хороших людей, их заразительная вера. Хрустальная мелодия течет и переливается, обволакивая, притягивая к себе. Вокруг меня люди раскачиваются, хлопают в ладоши. Мне бы тоже хотелось быть подхваченной на краю пропасти. Или хотя бы верить, что так и будет. Где Бетани? Где вертолет?
«Верь», — говорю я себе.
Пожилая женщина замолкает и резко поворачивается ко мне. Ее глаза горят восторгом.
— Да, милая. Верь! Верь в Него, и войдешь в Его царство!
Мелодия взлетает в финальном крещендо и обрывается, утонув в овациях. Я улавливаю в несущихся из толпы возгласах новые, нетерпеливые нотки. Головы поворачи ваются к проходу, по которому стремительно движется к сцене фигура в белом. В первое мгновение я его не узнаю. Под крики и улюлюканье Леонард Кролл взбегает на сцену, воздевает к небу длинные руки. Его привлекательное, открытое лицо заполняет все экраны — десять гигантских Леонардов Кроллов, излучающих одинаковую энергию и веру. Если в чьей-то крови и есть сила, сегодня она бежит по венам этого человека.
— Друзья! Добро пожаловать в наш храм славы в этот величайший в нашей жизни день!
Его голос заполняет все огромное пространство, взлетает в чернеющее небо. Паства встречает его восторженными криками и взмахами рук. По рядам проносится гул нетерпения, волна радостного смеха. Я снова чувствую укол зависти. Если бы…
— Слава Иисусу, вознесение близко!
Умение увлечь толпу — редкий дар. У него он есть. Внушительная фигура, уверенность жестов, искрометная энергия, несгибаемая вера. Преданные фанаты продолжают свистеть и аплодировать, однако в толпе нарастает и другая реакция — глухая тревога.
Сегодня радостный день, — объявляет Кролл. — День, которого ждали все истинно верующие, о наступлении которого мы молились. Вспомните, что обещал нам Христос: «И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле». Откровение. «После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе». — Люди шевелят губами, повторяя слова за ним. — «И прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда!» — Зал разражается бурной овацией. Соседка Фрейзера Мелвиля, толстая негритянка в красном платье, раскачивается из стороны в сторону. Ее спутник, мальчик с синдромом Дауна, сидит с закрытыми глазами и мечтательно мычит. — Да, друзья мои! Мы вознесемся на небеса и войдем в двери рая! И я лишь один из многих, кто будет повторять эту весть сегодня. — Кролл замолкает. Его лицо омрачается. — Однако в своей радости мы не должны забывать о родных и близких, которые не пришли к Богу и останутся на земле, обреченные на великую скорбь. Мы печалимся о них и молимся, чтобы Бог дал им силы. А теперь я сообщу вам еще одну новость. — Он вскидывает глаза и медленно поворачивается. Его лицо, повторенное на гигантских экранах, теперь выражает глубокую задумчивость. — Сегодня Господь возложил на нас еще одну задачу. Почетную, трудную задачу. — Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — И признаюсь вам, друзья, для меня она трудна вдвойне. — По рядам пробегает заинтересованный шепот. Кролл замирает и, выдержав паузу, с легкой улыбкой протягивает руку к дальнему краю стадиона. Фрейзер Мелвиль берет меня за руку и стискивает пальцы. — Да славится имя Божие! — восклицает преподобный. Улыбка на его лице сменяется выражением глубочайшей, безграничной любви.
— Аллилуйя, — выдыхает моя соседка.
— О боже, — стонет физик, кивая на гигантский экран.
Бетани.
Она взбирается на возвышение. Оглядываюсь по сторонам, но самой ее, во плоти и крови, нигде не видно, и я снова перевожу взгляд на ее изображение. Походка у нее по-прежнему дерганая и неуверенная, как будто она не вполне контролирует свое тело. Двое ее охранников остаются стоять у сцены и, прижав микрофоны к ушам, ждут дальнейших указаний. В громадном амфитеатре фигурка девочки кажется совсем крошечной. Изображение начинает расти, и вскоре глаза Бетани — темные и глубокие, с расширенными зрачками — заполняют весь экран.
— Бетани Кролл! — взвизгивает женский голос у меня за спиной. — Это его дочь! Она убила свою мать! Прислужница дьявола!