Люс отплыла от сгнивших досок, повернув в воде туда, где должно быть окно подвала, через которое она попала в собор. Ее дрожащие руки ощупали покрытые ракушками стены подвала в поисках узкого отверстия, через которое ей нужно было вылезти обратно.
Вот.
Ее пальцы выбрались из руин, и она ощутила воду потеплее с той стороны стены. В темноте проход казался еще меньше и уже, чем когда Дэниел освещал ей путь. Но это был единственный выход.
Неуклюже прижав ореол подбородком, Люс полезла наружу, уперев локти в стену здания с обратной стороны, чтобы вытянуть туда тело.
Сначала плечи, потом талия, потом…
Боль пронзила ее бедро.
Ее левая нога застряла, зацепившись за что-то невидимое, до чего она не могла дотянуться. Слезы щипали глаза, и она вскрикнула в отчаянии. Она смотрела, как пузырьки изо рта поднялись наверх – туда, где и она должна быть, – унося с собой больше энергии и кислорода, чем у нее осталось.
Протиснувшись через окно только наполовину, Люс дергалась, онемев от страха. Если бы только Дэниел был здесь…
Но Дэниела здесь не было.
Взяв ореол одной рукой, она просунула другую обратно через узкое окно, скользя ею вдоль тела, пытаясь дотянуться до ноги. Ее пальцы натолкнулись на что-то холодное, резиновое и незнакомое. Кусочек остался в ее руке и рассыпался. Она поморщилась в отвращении, пытаясь освободить ногу от непонятно чего. Ее зрение затуманилось, ногти цеплялись и ломались, а лодыжка заболела из-за попыток выбраться – а потом ее нога неожиданно освободилась.
Она дернулась вперед, и колено ударилось об ветхую стену. Люс поняла, что порезала его, но уже не обращала на это внимания: она сделала яростный рывок, и ее тело выскользнуло через окно.
У нее был ореол. Она была свободна.
Но у нее ни за что не хватило бы воздуха в легких, чтобы добраться до поверхности. Ее тело сильно трясло, а ноги плохо реагировали на команду «плыть», и туман черно-красных точек закружился перед ее глазами.
Она чувствовала себя беспомощной, словно плыла через мокрый цемент.
Потом произошло что-то удивительное: темные воды засияли от мерцающих лучей, а тепло и свет окутали ее, как летняя заря.
К ней потянулась рука.
Дэниел. Она схватилась за его широкую сильную ладонь, одной рукой прижимая ореол к груди.
Люс закрыла глаза и полетела с Дэниелом наверх, словно они были в небе, а не под водой.
Казалось, прошла всего секунда, и они вынырнули под ослепляющий солнечный свет. Инстинктивно Люс вдохнула во всю мощь легких, вздрогнула и застонала. Ее горло саднило, и она держалась за него одной рукой, помогая воздуху попасть внутрь, пока другой снимала очки.
Но… было странно. Казалось, что ее тело не нуждалось в таком количестве воздуха, как считал мозг. Она испытывала головокружение от внезапного ослепительного света, но, как ни странно, не была на грани потери сознания. Неужели она не находилась там так долго, как ей казалось? Неужели она намного лучше задерживала дыхание, чем могла представить? Люс ощутила порыв гордости вместе с облегчением, что она выжила.
Руки Дэниела ощупали ее под водой.
– С тобой все в порядке?
– Что произошло? – крикнула она. – Я чуть не…
– Люс, – предупредил он. – Тс-с-с.
Его пальцы пробежали вдоль ее рук, и он молча забрал у нее ореол. Она не понимала, насколько тяжелой была эта штука, пока не освободилась от нее. Но почему Дэниел вел себя так странно, незаметно забирая у нее ореол, словно хотел его спрятать?
Ей нужно было лишь проследить за его темным лиловым взглядом.
Когда Дэниел поднялся на поверхность, они оказались в другом месте, не там, где ныряли. Если раньше, поняла Люс, они видели перед собой затонувший собор – всего два одинаковых серо-зеленых башенных шпиля, – то теперь они были почти над центром церкви, где раньше пересекались бы коридоры в форме креста.
Теперь по бокам находились два длинных ряда высоких опор, которые когда-то поддерживали каменные стены длинного церковного коридора, от которых сейчас мало что осталось.
Перекрытия почернели от мха и были ниже, чем шпили башен. Поэтому их каменные своды едва достигали поверхности воды, тем самым образуя идеальные скамьи для группы из двадцати с чем-то изгоев, которые теперь окружали Люс и Дэниела.
Когда Люс узнала их – по полам их коричневых пальто, бледной коже и мертвым глазам, – она подавила вскрик.
– Привет, – сказал один из них.
Это был не Фил, вкрадчивый изгой, сначала притворившийся парнем Шелби, а потом начавший битву против ангелов на заднем дворе родителей Люс. Она не заметила его лица среди изгоев, там были лишь пустые апатичные существа, которых она не узнавала, да и не хотела знать.