Поначалу Григорий растерялся, не понимая, что делать дальше. Мало того, что ему ещё не приходилось являться на победный пир в самый момент его разгара, так ещё и сородичи, в самозабвенном припадке, вели себя достаточно безрассудно. Григорию сложно было припомнить такое фривольное и разгульное празднество. Несомненно, недавняя победа далась тяжело, но были войны кровожаднее и суровее, поэтому, триумф в них оказывался в разы слаще, но даже тогда всё проходило спокойнее. Григорий не совсем понимал, отчего все вдруг сошли с ума, пока не узрел посреди зала закованную в кандалы вражескую Королеву. Исходящий от её тела неприятный запах вражеского рода, вызвал у Григория необузданное отвращение. Конечности его задрожали от сильного возбуждения, не оставив от прежней растерянности и следа. Ему захотелось вцепиться зубами в горло этой огромной и уродливой вражины. Может быть, переполненному адреналином Григорию удалось бы осуществить задуманное, но пока он уверенно шагал в центр зала, кто-то схватил его за руку. Остервенело повернув голову, Григорий увидел, что рядом стоит адъютант генерала армии Ефим.
–Тоже чувствуешь этот запах? – С улыбкой спросил он. – Он аж с ума сводит. Но не торопись вгрызаться ей в глотку. Здесь все сдерживают себя как могут. Если набросишься на неё, сразу под трибунал. Дождёмся казни, а после…
– Верно, – придя в себя, ответил Григорий. – Не понимаю, что на меня нашло. Впервые вижу чужую Королеву и будто голову снесло.
– Большая часть собравшихся здесь воинов тоже видит ее впервые. Как по мне, задумка публичной казни себя не оправдывает, если нет надлежащей эмоциональной подготовки у солдат. Это не на поле боя с чужаками резаться, здесь свою внутреннюю агрессию нужно сдерживать. Именно из-за этой буйной агрессии, которую вызывает чужой запах, в большинстве случаев Королев убивают на месте. А у нас настоящее чудо разумности случилось. Может это, в конце концов, нас отличает от остальных племен?
Ефим увёл Григория в левую часть зала, к столу, где шумно орали песни пьяные солдаты.
– Ты выпей, – Ефим протянул Григорию каплю падьи, снятую со спины бегающего по залу зелёного прислужника. – Взбодрись.
– Как-то не хочется, – задумчиво ответил Григорий.
Он вспомнил, какова была истинная цель посещения празднества. Выпрямив ноги, он столбом вырос над столом и принялся высматривать знакомый силуэт медсестры. Постоянно бьющий в нос запах пленной Королевы, сбивал с толку, путая мысли и рассеивая внимательность Григория. Несколько раз он замечал стройную фигуру, как он думал, медсестры, но раз за разом терял её в густой толпе, переводя взгляд на вражескую госпожу. Сосредоточиться было невозможно. Закрыв глаза, он попытался успокоить неистово бьющееся сердце. Григорий глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Вдохнул. Выдохнул. На третий раз он почувствовал, как замедляется сердечный ритм, а дурман от запаха вражеской Королевы, частично спадает. Григорий распахнул глаза и замер. В двух шагах от стола, в беспамятном экстазе танцевала оскорбленная им медсестра. Ее тонкие руки грациозно выписывали в воздухе причудливые фигуры, а огромное брюхо тряслось из стороны в сторону как метроном.
Как к ней подойти, и стоит ли это делать именно сейчас, прерывая причудливый танец, – вопрошал у самого себя Григорий. Внезапно он заметил, как заученные слова извинения распались в голове на отдельные буквы, превратившись в густую кашу. Истерично пытаясь собрать их во что-то осмысленное, Григорий видел, как медсестра, прекратив танец, удалялась от него в другой конец зала. В бестолковой попытке пробраться через плотный ряд солдат, он был остановлен возникшим из толпы Ефимом.
– Куда спешишь? – спросил он. – За девочками потом побегаешь. Главное представление вечера начинается.
Крепкой рукой товарищ повернул Григория в сторону разворачивающегося действия. За нескольких секунд в Царском зале воцарилась тишина. В центр вышли шестеро стражей из свиты генерала армии. Трое остановились у правой части огромного брюха пленницы, другие трое отошли к её левой стороне. Королева обвела зал страдальческим взглядом, чем посеяла восторг среди собравшихся солдат, которые с самого начала празднества, видели, как она беспрерывно смотрела в потолок, не опуская безжизненный взор. Легкая дрожь возбуждения пробежала по спине Григория, и он вновь почувствовал, как ярость начинает завладевать его телом. Попытавшись остановить нарастающую агрессию, он отвернул голову и посмотрел в ту часть зала, куда ушла медсестра. Удивительно, но Григорий сразу же увидел оскорбленную девушку. Она стояла в первом ряду и широко улыбалась, тыча рукой в сторону пленной Королевы.