На протяжении VI в. до н.э. в различных центрах Этрурии возникло местное художественное ремесло, оставившее по себе многочисленные следы в виде ювелирных украшений, скульптуры, торевтики, живописи на стенах склепов и на глиняных сосудах. Стилистические признаки этого искусства, развивавшегося под весьма сильным греческим влиянием, иногда настолько определенны, что можно говорить о своеобразии мастерства отдельных культурных и промышленных очагов Этрурии: Цере, Тарквиний, Вей, Вульчи, Кьюзи, Популонии и Ветулонии. Каждый из названных городов имел свою сельскохозяйственную территорию, собственниками которой являлись этрусские роды и которая обрабатывалась порабощенными земледельцами из местного лигурийского, умбрского, латинского, кампанского и другого населения, о чем следует заключить из свидетельств Дионисия Галикарнасского и Плиния. Местное этрусское производство и искусство приобретало тем более определенные и своеобразные черты, чем активнее ему приходилось бороться с греческой конкуренцией. В борьбе с греками на италийской, сардинской и кельтской территориях этруски блокировались с пунийцами, но, хотя и одерживали отдельные победы, в общем терпели поражение и постепенно были вытеснены из Кампании и с Кельтского побережья. Война, затеянная этрусками с Аристодемом Куманским в конце VI в., стоила им Лация. С этого времени политическая граница Этрурии пролегала по берегу р. Тибра, хотя культурное влияние этрусков еще весьма долго продолжало сказываться к югу от нее.
Ближайшим результатом освобождения Рима от этрусского господства было некоторое ослабление его торговых сношений. Попытка возрождения гентильных порядков со [33] стороны патрициата в связи с установлением республиканского строя вызвала некоторый отлив связанного с торговлей и ремеслом населения[57]. Тем не менее события середины V в. до н.э. со всей несомненностью показывают, что Рим продолжал быстро развиваться в качестве ремесленной и торговой общины. Об этом свидетельствует активность демократических элементов, проявлявшаяся в неоднократных выступлениях плебса и неудачных попытках отдельных лиц патрицианского или плебейского происхождения — Спурия Кассия, Аппия Гердония, Марка Манлия — противопоставить себя общине и с помощью своих клиентов или даже и более широкого круга людей из низших слоев общества захватить власть в свои руки, восстановив таким образом недавно ниспровергнутое единовластие.
Попытки восстановления гентильных порядков обречены были на неудачу; это особенно отчетливо проявилось в слабости гентильной военной организации, что привело к гибели рода Фабиев под Кремерой в 477 г. до н.э. Поэтому патрицианскому сенату приходилось заботиться не менее серьезно, чем этрусским царям, об укреплении государства. Прежде всего это выразилось в утверждении центуриатного строя, введение которого приписывалось еще Сервию Туллию, при разделении граждан Рима на классы по имущественному признаку. Принадлежность к тому или иному роду оружия диктовалась имущественными возможностями гражданина, поскольку экипировка и содержание воина составляли его собственную заботу. Этот зародившийся еще в этрусско–царские времена порядок получил при республике большое политическое значение, так как Рим вел постоянные войны, следствием чего было долговременное пребывание граждан в военном строю. Данное обстоятельство привело к тому, что центуриатные комиции стали решать важнейшие государственные вопросы и производить выборы курульных магистратов. В связи с этим изменялся состав центурий: центурии высших классов стали малочисленнее, далеко не включая в себя и сотни человек, тогда как центурии малоимущих были искусственно раздуты и насчитывали по несколько сот и даже тысяч человек, оставаясь при голосовании равными по своему значению центуриям высших классов. Центурии постепенно утратили свое [34] военное назначение, и формирование легионов стало производиться не по этим электоральным, т.е. выборным, центуриям, а просто по трибам — городским и сельским, которых к середине IV в. до н.э. стало более 20, в следующем же столетии число их достигло 35 и в них были вписаны (т.е. получили права римского гражданства) многие представители безземельного и неимущего плебса, иногда не имевшие даже постоянного места жительства (capite censi). Уже на рубеже V и IV вв. до н.э. государство принуждено было взять на себя часть расходов по экипировке и содержанию войска — выплачивать стипендии всадникам на содержание коня и на собственное содержание воинам низших имущественных категорий[58]. Но и при этих условиях войны оставались для представителей беднейшего сельскохозяйственного плебейского населения весьма разорительными, а зачастую просто катастрофичными. Мало того, что крестьяне лишались возможности обрабатывать свои поля и теряли из–за этрго последние средства к существованию, война нередко приводила к полному уничтожению их имущества во время военных действий, в силу чего они бывали обречены на долговую кабалу и нередко следовавшее за нею иноземное рабство.
58
Liv., IV, 59, 11; V, 4, 5; Diod., XIV, 16, 5 (cp. F. De Marlinо. Storia délia costituzione romana, I, стр. 148). Однако государственное жалование на военной службе получали только римские граждане; неграждане (союзники и другие неполноправные элементы), служившие во вспомогательных войсках, получали только провиант (Т. Frank. The Public Finances of Rome, 200—157 В. С. — «American Journal of Philology», 1932, стр. 9 сл.).