С установлением центуриатных комиций и утверждением тимократического принципа в политических вопросах клиенты получили формальные политические права и приобрели известное государственно–правовое положение независимо от своих патронов, а зажиточные слои плебейства получили с середины IV в. до н.э. доступ к курульным магистратурам[25]. Умножившиеся войны и их ожесточенный характер увеличивали число военнопленных рабов; дешевая распродажа или дележ их между солдатами обращали бывших реальных или потенциальных рабов в рабовладельцев, а также в землевладельцев и давали им возможность [157] использовать рабский или во всяком случае подневольный труд перегринов. Поскольку зажиточная и рабовладельческая часть плебса вскоре приобрела известную силу в обществе и плебейские магистратуры оказались в ее руках, они вскоре утратили черты крайнего демократизма и революционности, характеризовавшие эти должности при их возникновении. Элементы идеологии, с которыми связано было стремление угнетенного плебса к освобождению от кабалы и политического бесправия, в связи с этим также претерпели соответствующие изменения.
Примерно именно к этому времени (287 г. до н.э.) относится lex Hortensia, по которому плебесциты, т.е. постановления трибутных комиций, вынесенные по предложению народных трибунов, приобретали силу закона без утверждения их сенатом. Возможность введения в действие такого закона обусловливалась, видимо, тем, что трибутные комиции подчинялись воле нобилитета и вообще не были уже столь активны как раньше, так как основная цель зажиточных слоев плебса — доступ к высшим магистратурам — была уже задолго перед тем достигнута. Клиентела к этому времени также уже перестала быть прямым выражением внеэкономической зависимости клиента от патрона, все более приобретая и расширяя свое моральное и политическое значение, достигшее по мере распространения римского владычества над средиземноморскими странами к концу эпохи республики своего апогея. Полководцы–завоеватели, управители провинций и другие римские военные и административно–коммерческие деятели распространяли свой патронат на целые общины, иногда даже на целые племена и народы. И сколь ни незначительным стало реальное и в особенности материальное выражение клиентелы, все же каждый клиент помнил о том, что он связан со своим патроном определенными традиционными отношениями. В моменты обострения политического положения они могли достигать вновь значительного напряжения и определять собой целые политические течения с активной деятельностью и значительными последствиями в общегосударственном масштабе.
Известно, что в эпоху гражданских войн крупные политические деятели — Цезарь, Помпей и др. — находили широкую поддержку среди своих многочисленных, десятками и сотнями тысяч исчислявшихся клиентов, из числа которых они черпали политических сторонников, солдат [158] и т. д. О клиентеле Аппия Клавдия Светоний говорит, что ее узами он опутал чуть ли не все римское государство[26].
Не менее интересно и то, что отношения между Римом и союзными ему общинами, статус которых определялся как foedus aequum, а также общинами завоеванными, но признававшимися официально civitates liberae, связывались не только в моральном смысле, но и в юридическом с представлением о клиентеле. Так, юрист Прокул[27], рассуждая об отношении Рима к свободным общинам, замечает, что они должны быть признаны за клиентов римского государства, поскольку клиенты признаются, хотя и не полноценными, но все же свободными подданными[28].
Моммзен в указанном месте[29], комментируя Прокула, замечает, что Рим редко стеснял себя в навязывании своей воли общинам, именовавшимся официально свободными, но не любил называть вещи своими именами, прибегая к разного рода фальшивой или завуалированной фразеологии.
25
О центуриатной реформе и ее результатах ср. работу А. И. Немировского (А. И. Немировский. К вопросу о времени и значении центуриатной реформы Сервия Туллия. — ВДИ, 1959, № 2, стр. 153 сл.).
27
Dig., 49, 15, 7, 1: et quem ad moduim clientes nostros im teilegimus Iiberos esse neque auctoritate neque dignitate neque viribus nobis pares sunt, sic eos qui maiestatem nostram comiter conservare debent Iiberos esse intellegendum est (cp. Th. Mоmmsen. Das Römische Staatsrecht, III, 1, стр. 664, прим. 1).
28
Цицерон также (De off., II, 8, 27) именует власть Рима над народами patrocinium orbis terrae.