Подобными политическими, дипломатическими, а также чисто военными мероприятиями, позволившими карфагенянам после освобождения города от блокады господствовать благодаря наличию слонов и кавалерии (виды оружия, отсутствовавшие у повстанцев) над равнинными местностями и коммуникациями, повстанцы были приведены в весьма стесненное положение. Оттеснив значительные силы повстанцев в неудобные и труднопроходимые местности, Гамилькар лишил их возможности подвоза продовольствия и получения подкреплений из Тунета, где находился Матос. Повстанцы, по словам Филина[56], принуждены были поедать пленных и рабов; под последними вероятней всего следует понимать пленных карфагенян или ливийцев, использовавшихся в качестве рабочей и тягловой силы.
Доведенные голодом до отчаяния, повстанцы решились наконец на переговоры, вести которые отправились виднейшие вожди, в том числе Спендий, Автарит и выдвинувшийся уже в последний период восстания ливиец Зарза[57]. Однако Гамилькар, пустившись на хитрость и заявив, что он принимает мирные предложения повстанцев при условии выдачи десяти заложников, тут же захватил виднейших из повстанческих вождей, в том числе и трех названных выше. Войско же повстанцев, ответившее на это предательство наступлением на его лагерь, он окружил слонами и уничтожил около 40 тыс. человек[58]. [224]
Лишенные своих боевых вождей, повстанцы не могли долго сопротивляться. Засевший в Тунете Матос совершал еще смелые вылазки и отомстил за казненных у него на глазах перед стенами города Спендия и его товарищей. Он распял на кресте, сняв с него предварительно труп Спендия, захваченного им в плен карфагенского военачальника Ганнибала, активного помощника Гамилькара, приданного ему сначала вместо отставленного было Ганнона[59]. А затем он приказал убить над трупом Спендия 30 знатнейших карфагенян из числа захваченных в плен вместе с Ганнибалом. Однако это уже были предсмертные конвульсии восстания. Побежденный в нескольких стычках под Лептисом[60] при попытках открыть себе дорогу в восточном направлении Матос вынужден был отважиться на решительное сражение, которое было им проиграно. Значительная часть бывших под его командой ливийцев погибла в бою, сам же Матос захвачен в плен и подвергнут мучительной казни во время триумфального шествия войск Гамилькара через Карфаген. Дольше всех упорствовали ливифиникийские города Утика и Гиппакрит, но и они принуждены были к сдаче на условиях, продиктованных победителем[61].
Так закончилась эта «беспощадная» Ливийская война, уже в древней литературе описанная в качестве примера жесточайшей гражданской войны. Впрочем, как мы видели, в истории Карфагена известна далеко не одна такая война, и из них война 241–238 гг. до н.э. была, быть может, еще и не самая жестокая и не самая кровопролитная. Можно лишь предположить, что восстание 396 г. до н.э. не уступало Ливийской войне ни по своим размерам, ни по напряжению.
Сопротивление повстанцев прекратилось и после поражения Матоса, видимо, далеко не сразу. Если ливийцы были усмирены в 238 г. до н.э., то нумидийцы, менее досягаемые для Карфагена, продолжали сопротивляться и в последующем году[62], а быть может, и еще дольше, так как Диодор сообщает о посылке Гамилькаром, в 237 г. до н.э. находившимся в Испании, своего зятя Гасдрубала в Африку [225] для подавления восстания нумидийцев[63]. Эти же события, очевидно, имеет в виду и Фронтин[64], сообщающий о тактических приемах некоего Гасдрубала в военных действиях против нумидийцев. Как бы то ни было сроки продолжительности Ливийской войны указываются разные: по Полибию она продолжалась три года и четыре месяца[65], по Диодору — четыре года и четыре месяца[66], по Титу Ливию — даже пять лет[67].