В качестве охранителей храмов (aeditui) и вспомогательного жреческого персонала (ministri) рабы засвидетельствованы эпиграфически при храмах весьма многих божеств. Можно, вероятно, считать, что они наличествовали при всех без исключения храмах. Находим мы их также и при жреческих коллегиях, таких, например, как коллегия Арвальских братьев, отправлявшая древнейший сельскохозяйственный культ, который состоял в ряде церемоний очистительного значения и был связан тесным образом с культом Цереры — древнейшего италийского божества явно демократического характера[20]. Некоторые исследователи настаивают на том, что роль этих рабов–прислужников была чисто техническая и вспомогательная, так что строго говоря [234] они не должны бы считаться участниками культа[21]. Этому, однако, противоречит упоминание рабских имен в вотивных надписях, являющихся результатом и протоколом ритуального акта, в определенном отношении к которому должны находиться и все упоминаемые в этих надписях лица. В греческой эпиграфике римского времени известны случаи, когда рабы, находившиеся на должностях помощников и исполнителей решений административных коллегий, упоминаются в вотивных надписях этих коллегий с такими подробностями, которые заставляют подозревать в них истинных составителей текста этих вотивов[22]. Весьма возможно, что и роль храмовых служителей и служителей религиозных коллегий из числа рабов была обусловлена правилами культа и присутствие их в храме в числе обслуживающего персонала было не менее угодно богам, чем участие рабов в исполнении культа ларов. Древнейшими культами этого рода являлись культы Сатурна и Диоскуров[23], храмы которых начаты были строительством на [235] Палатине еще в царское время. Затруднения с продовольствием, в которые попал Рим в связи с поражением этрусков в войне с Кумами в 20–е годы VI в. до н.э. и с Латинскои войной 80–х годов V в., разорившей собственное земледелие Рима и затруднившей подвоз хлеба из Сицилии[24], не могли не отразиться на положении низших слоев населения. В прямой связи с этими затруднениями в качестве попытки снискания помощи соответствующих богов и в порядке истолкования Сивиллиных книг в Риме на Авентинском холме был учрежден культ Цереры, Либера и Либеры, храм которых стал одним из центров плебейской культурной и политической активности. Он служил архивом постановлений плебейских собраний (плебисцитов) и документов коллегии народных трибунов. Культ, совершавшийся в этом храме, был не только выражением упований официальных представителей римской общины в отношении сельскохозяйственного преуспевания, но и отражением идеологии беднейших слоев сельского населения, в частности рабов. Имя Цереры встречается неоднократно в числе божеств, которым совершали посвящения коллегии отпущенников и рабов в эпоху поздней республики[25].
Процедура отпуска раба на волю предусматривала определенные ритуальные действия, восходящие, вероятно, еще к тем временам, когда отпуск на волю, точнее, переход из состояния пленника–раба в состояние клиента или даже полноправного члена общины, был не столько правовым, сколько сакральным актом. Ритуальные действия связывались с культом богини Феронии (центром которого служил lucus Feroniae у горы Соракте близ Капены — Plin., NH, III, 51), засвидетельствованным, кроме того, в Риме (CIL, VI, 147), Таррацине (Verg. Aen., VII, 800), Амитерне (CIL, XI, 4180, 4321), в Пицене (CIL, XI, 5711 сл.) и в Умбрии (CIL, XI, 5686а, 6299). Святилище Феронии близ Капены служило с глубокой древности местом [236] ярмарок, на которые сходились представители всех окрестных племен (Liv., I, 30, 5). Слава богини Феронии среди вольноотпущенников (libertorum dea — Serv. ad Aen., VII. 799), может быть, первоначально возникла именно потому, что торговые операции совершались в древней Италии преимущественно лицами зависимых состояний. Нельзя не учесть и того, что богиня, как это явствует из обозначения ее у Сервия (loc. cit.) в качестве nympha Campaniae и из вотивов в ее честь, совершенных от имени несомненно рабской collegium aquatorum в Аквилее (CIL, V, 776, 8218, 8307 сл.), члены которой именовали себя также Feronienses, была италийским божеством вод и холмов, наподобие Кибелы, и сопоставлялась то с Юноной (CIL, V, 412), то с Персефоной (Dion. Hal., III, 32, 1).
О святилище Феронии близ Таррацины мы узнаем у Сервия (ad Aen., VIII, 564), что в нем имелся алтарь–седалище с надписью bene meriti servi sedeant, surgunt liberi (стих этот Альтхейм склонен датировать догракханским временем[26]), на котором совершался обряд отпуска на волю, состоявший в острижении волос и надевании на голову бывшего раба pileus'а — головного убора, символизировавшего освобожденного человека. Упомянутый алтарь» седалище (sedile lapideum) по назначению своему связывается с алтарями в храмах–азилях, служивших прибежищем для рабов, искавших у божества защиты. Наименование святилища Феронии близ Капены iucus'ом говорит о том, что это было убежище точно такого же рода, как и другие храмовые азили на греческий образец.
22
IOSPE, I2, № 120, где после перечисления имен коллегии стратегов упомянуто имя гиперета с примечанием: ὑπερέτησενεὐαρέστωςη. О том, какого рода культовые действия могли возлагаться на служителей–рабов жреческих коллегий и, в частности, коллегии Арвальских братьев, позволяет, быть может, судить известие о том, что церемония lustratio agrorum производилась, как правило, магистрами пагов (Gram. lat., I, 164, 28). Они назначались обычно из числа вольноотпущенников. На обязанности этих магистров лежала, как известно, также и организация празднования Компиталий, осуществлявшаяся через их служителей (ministri), нередко объединенных вместе с магистрами в культовые коллегии (collegia compitalicia). Обряд очищения частновладельческой земли, культовая формула которого сохранена Катоном (De agric., 141, 1), производился по поручению владельца через «Мания» — нарицательное имя, в качестве praenomen'a, как мы помним, широко распространенное в древнейшую эпоху и засвидетельствованное также в качестве рабского имени для республиканской эпохи (Dio, fr. 87, 5). Катон не связывает эту молитвенную формулу и это имя с должностью вилика, вероятно, только потому, что молитва древнее эпохи латифундиального рабства и в лице «Мания» она имеет в виду порабощенного земледельца в широком смысле этого понятия (см. G. Wissowa. Die Anfänge der römischen Larencultus, стр. 52, прим. 2; ср. E. Samter. Familienfeste der Griechen unid Römer., стр. 31, прим. 4.
23
H. Le Bonieic. Le cuilte de Cérès à Rome, стр. 220 сл.; ср. F. Bömer. Untersuchungen über die Religion des Sklaven, I, стр. 99. Вотивы коллегий рабов, адресованные Диоскурам, достаточно многочисленны в эпоху поздней республики и империи. Опубликованный в JRSt (L, 1960, стр. 112 сл.) С. Вейнштоком вотив: castoreipodlovq–veicvrois, происходящей из Лавиния и относящийся к V в. до н.э., показывает, что эта культовая практика была в ходу также и в достаточно раннее время. По аналогии с более поздними памятниками вотив этот может быть равным образом атрибутирован представителям низших слоев латинского населения, поскольку Диоскуры идентифицировались с народными пенатами (Penates publiici) и в качестве таковых фигурировали на древнеримских монетах.
25
CIL, I², 677, 679 (конец II в. до н.э.); J. Johnson. Excavations at Minturnae, II, 1. Rome, 1933, стр. 41, № 2 (ср. стр. 8 и 114).