Маркс и Энгельс, раскрывая общественно-исторический идеализм Фейербаха, заявляют:
«Поскольку Фейербах материалист, история лежит вне его поля зрения; поскольку же он рассматривает историю – он вовсе не материалист. Материализм и история у него полностью оторваны друг от друга…»[45].
В противоположность немецкой философии, в том числе гегельянской и фейербахианской, объясняющей историю идеалистически, Маркс и Энгельс развивают научно-материалистическое понимание истории. Они доказывают, что только с материалистических позиций становится возможным действительное объяснение и революционное преобразование существующих общественных отношений. В «Немецкой идеологии» и в «Тезисах о Фейербахе», написанных Марксом в этот же период, они требуют не пассивного, а революционного, активного, практически преобразующего отношения к действительности.
Следует отметить, что сформулированное ранее положение о первичности общественных отношений и вторичности общественного сознания Маркс и Энгельс развивают в «Немецкой идеологии», дополняя его учением о способе производства материальных благ как решающем факторе общественного развития, дают идею двух сторон способа производства: производительных сил и общественных (то есть производственных) отношений и доказывают, что производительные силы обусловливают характер общественных отношений.
Подвергая критике общественно-исторический идеализм, абстрактность немецких философов, Маркс и Энгельс пишут, что эти философы при рассмотрении истории никогда не исходили из ее земной основы. Эта земная основа состоит в том, что для жизни людей прежде всего требуются пища, питье, жилище и одежда. «Итак, первый исторический акт, это – производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни. Притом это такое… основное условие всякой истории, которое (ныне так же, как и тысячи лет тому назад) должно выполняться ежедневно и ежечасно – уже для одного того, чтобы люди могли жить»[46].
Но люди занимаются производством не как разрозненные индивиды. В процессе производства средств существования, говорят Маркс и Энгельс, они становятся в определенные отношения не только к природе, но и друг к другу. Эти отношения обусловлены совокупностью производительных сил.
«Отсюда следует, – пишут авторы „Немецкой идеологии“, – что определённый способ производства или определённая промышленная ступень всегда связаны с определённым способом совместной деятельности, с определённой общественной ступенью… что совокупность доступных людям производительных сил обусловливает общественное состояние и что, следовательно, „историю человечества“ всегда необходимо изучать и разрабатывать в связи с историей промышленности и обмена»[47]. Сознание людей, продолжают Маркс и Энгельс, с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока существуют люди. Сознание развивается вслед за развитием материального производства, вслед за развитием материальных общественных отношений.
Все философы до Маркса и Энгельса рассматривали мышление, сознание в отрыве от материальных общественных условий. Некоторые из них пытались объяснить сознание людей антропологически, то есть только как физиологическую деятельность человеческого мозга. В противоположность этим взглядам Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» доказывают, что сознание – не только продукт мозга, но и отражение общественных отношений, что сознание по своему характеру социально, что его развитие, изменение зависит от развития, изменения материальных общественных отношений.
Основоположники марксизма дают исторический обзор развития сознания – от сознания первобытных людей до сознания людей цивилизованного общества. Первоначально сознание людей, пишут авторы «Немецкой идеологии», было непосредственно вплетено в их материальную деятельность. Но с разделением труда, с отделением духовного (то есть умственного) труда от труда материального (физического) сознание может действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем осознание существующей практики, что оно независимо от практики. В действительности же «сознание… никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием… а бытие людей есть реальный процесс их жизни… Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности… люди, развивающие своё материальное производство и своё материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»[48].