Тело знобит, а в немедленных сферах
Мысль исчезает в бездарных примерах ...
Желают чумазые лица - "как надо".
Я в ночь пожелал бы чистого "яда"!
Я очень устал... небесный свет - тщетен.
Восходит луна, не скрывая отметен,
Что были насажены кровью и блеском...
Кровь нынче ж не огнь, а правда - не веска.
Безмолвное зарево, смысл Пожара
Рук серых не греет. Дымит наша кара,
Слезит, не внушает и душит волненье.
И млечный наш путь - лишь пустое теченье!
Сверкнула, упала... "Звезда, ты не ново.
Пусть тот, кто устал, найдет для нас слово".
Горние Мудрецы, мы снова движемся. Таков наш смысл... демонический ли смысл? Я сам лично этого демона крылатого ношу под сердцем и никому его не доверяю, ибо я не могу прослыть бессердечным на этой земле. Демон хочет спастись! Molto bene, - отвечаю я демону. Многие принялись корить меня: Демон говорит твоими устами!
Хорошо, - отвечал я многому. - Но поистине ли вы знаете толк демоническим наречиям? Демоническими ли речами вы были движимы и раздвижимы?
Тушите костры! Утро! Вдохновенное утро! Сколько всего прекрасного сочинялось в честь утра, в честь этой пробуждающейся души! Воспоминали ли вы, что такое душа, попутчики?
"Напомни нам, аксакал!.." - весело загоготали они.
Солнце малиновое -
Пламя рябиновое!
От сна и сквозь ночь
Устремляется прочь
Безумно-ясная,
Чисто-прекрасная -
В мир, невдомёк!
Как хрусталь, стебелёк -
На вспышки и грозы!
В лепестках розы
Укрылось ненастье...
Обнялось счастье!
А ветер кружится...
Звездам не спится,
Их лелеющий взгляд -
Дышащий яд!
Дышащий яд!
Над розой горя,
Расцветает заря;
Развевается холод -
Он вечен, он молод...
Движение, пир!..
Ниспосылается мир!
Чего не знают на горах, так это о печали Открытий. А я ведь вам вновь не открыл ничего нового, многие?.. Но ваш путь - мой путь. Наша цель, устремлённые, в том - чтобы собрать воедино мировую печаль и тащить... тащить, пока тащится, пока под горку, пока по ветру, пока не скажем мы ей: buona notte, печаль! Непосильная печаль! - мысль о горестных силах.
Будто в пустое пространство смотрю.
Здесь смерть, темнота, но, друг, я - не сплю;
Ступень подходящую тебе я открыл?
Ты ж вновь улыбаешься, ты себе мил...
Мы идём не спеша,
Мировая душа.
-В вашем обществе, попутчики, я от всего сердца разлюбил "завтракать". "Завтраки" эти надеялись на "завтра", в котором можно было бы "отзавтракать". Но мы действительно рано встали, потому, пожалуй, раскинемся под ветвями этого знаменитого, циклопического древа, под которым вы в надежде своей и нужде насытитесь. Я же помолюсь - ужину.
-Не расскажешь ли нам, величественный, где же ты научился "молитве к ужину"? - спросил отпетый старик, стоя одной ногой на краешке дупла и обрывая желуди. - Не таи, пожалуйста, от нас глупых историй!
-Сон мой - единственный мой кормилец, старик! Разве "себя" я кормлю ужином! Рвешь руками ты корм, который под твоим ногами, - об этом мне говорил вчерашний мой сон. Горе тебе, если бы я не отужинал, старик! Поистине, вам - завтрак, мне - молитва.
Но кого это вы так скоро привели, первые насытившиеся?
-Мог бы, наверное, ты и знать. Мудрец перед твоими очами! - отпустили в мою сторону со смешком позавтракавшие. - Он путешествует один, и мы поймали его в свои любопытствующие сети, этого царского рыболова, - пуще прежнего рассмеялись откормившиеся, - он поведал нам о том, что его трое попутчиков уснули под высоко-стоящим древом соседней пустыни!
-Поистине, друзья, вы ничего не поняли из того, о чем поведал вам этот вдохновенный Дух, ибо давно уже не время ходить в одиночестве! Вы те же самые спящие толкователи, как и те избранные смельчаки, отправившиеся за "Одиноким". Пустите же Духа, он опасен для вас несвоевременным прозрением, которое непоправимо и не истолковывается никаким образом.
Возвысились и падают приметы.
Пророчества горят, как в зное - лето!
Гремят литавры! Ангельские муки
Берут себя в лилейные, святые руки...
Мы ж топчем дым, взрываем грязь,
Рубиновая кровь - вся наша связь!
Стучим мы в окна, бьёмся всюду в стены,
А путь далек и так нечист, как все измены.
Швыряет ветер наугад, и море - стонет,
Оно всё видит: плот сей в сонмах волн утонет!
Не думай, не ворчи теперь, греби, мертвец!
Что ж хныкать нам о том, что пройден наш конец...
Нет вещества, нет сил, ты плачешь - в море;
Отчаянье святое: так сложилось горе.
Нестись и биться нам все сорок лет,
Но, может быть, у нас их вовсе нет.
Да, сокрушающиеся странники, у вас много дел: у нас не осталось времени даже для времени. Но в нашем положении, на этих болтающихся волнах, по правде, и не нужно никого такого времени, нам нужен только шанс! Но вы, расчетливые мужи, слишком мало вы доверяете шансу - ученого пространства.
Если же мы завтра в нашем бедственном положении устанем от себя с улыбкой на ртах, то вы обсчитались, правоверные; а пространство ваше - грусть! Тогда в нем вы и похороните своего Бога. Вы вместе со мной - убежденные верующие! Родня я с вами до последнего дня!