А: "Желающий стать учеником тайноведения должен поэтому настойчиво воспитывать в себе способность к благоговейному настроению. Он должен везде вокруг себя, в своих переживаниях, находить то, что может понудить его к удивлению, к почитанию".
Б: Удивление... что можно рассказать об удивлении? Удивление - это какой-то неизъяснимый, всюду таинственный, как бы алхимический клад. Когда же подобный клад оказывается у избранного в "руках", то... в дальнейшем речь счастливца пойдет вовсе не о волшебном кладе (хотя о его существовании он может дать тысячи разнонаправленных намеков), речь пойдет уже... ну просто о чем угодно! Конечно, поверхностно или основательно, одиночествуя либо фиглярствуя на базарах... но всё это не об удивлении, т.е. не о кладе. Я радостно боюсь сказать, что с удивления, кажется, начался человек, но, кажется, удивлением он и "закончит".
А: "Всякое познание, которого ты ищешь только для обогащения твоего знания, только для того, чтобы накопить в себе сокровища, отклоняет тебя от твоего пути, но всякое познание, которого ты ищешь с тем, чтобы совершить работу на служении делу облагораживания людей и развития мира, подвигает тебя вперед".
Б: Побег
-О кто ты, печальный, уставший юнец?
Куда ты бежишь, будто близок конец?
Постой хоть минуту, чуток отдышись,
И, быть, о несчастии своем поделись.
-Я там, у горы, долго жил и мечтал.
Я в мыслях - её будто кость обглодал!
Мечтал я с неё обожать весь рассвет,
Мечтал я оттуда дать небу привет!
Три дня и три ночи уж к цели взбегал...
И что же, я там лишь себя увидал!
Под кожу мне страх необъятный залез,
Я тотчас с вершины несчастной исчез!
Три дня и три ночи я бога молил,
Чтоб он наконец и меня полюбил.
Не знаю... сейчас ли прощению быть!
Зачем я рискнул себя в жизни водить?..
-Конечно же, друг, на равнину беги,
И мысли ты с богом теперь стереги!
Но помни, познание - сумрачный труд!
А горы, что горы... и горы умрут.
Под буквой А здесь представлены отрывки из книги Рудольфа Штейнера "Как достигнуть познания высших миров". Рудольфа Штейнера читаю недавно, и читать, как видится, предостаточно. И я согласен, что сыпать вырванными цитатами - это некорректно, а я бы сыпал ещё да сыпал... Ну да простите в конце концов! ибо желаю сказать некорректную для цивилизованных умствований вещь: О, истинно познающий, да, я, может быть, ходил и наугад, но ты рассказал о своём личном духовном опыте, и я тотчас тебе и всем, миром таким волшебным живущим, скажу только одно: Ты есть не кто иной, как друг мой возлюбленный!
101
Бедные, бедные коммунисты... Кому ещё в наш день они обязаны ядовито польстить, чтобы в каком-либо виде остаться в живых и продолжать фиглярствовать на этой, как кажется, отвратительной, рыночной сцене?..
Но если эти бедные не в силах понять, что, выживая в этом государстве, "брать всё лучшее, что было"* и - пестовать, пестовать, пестовать... Если коммунисты не понимают, что это и есть их путь в никуда, то сегодня наш русский мир уже нимало не способен и на коммунизм... Что если даже от таких некогда пошлых радикалов несёт за версту приспособленчеством... Ну, так и пусть доигрывают - со всем лучшим! Пусть ещё посмотрят, что из этого выйдет. Пусть они говорливо собираются все лучшие, святейшие, нарочито стабильные, а вместе с ними и лучшее, - это, должно быть, забавно, поймать себя любимого, собственноручно причем, в свои же, кровью деланные! силки...
"Ой, ой, ой, - воскликнет некий познающий через какие-нибудь десятилетия, бредя себе сказочным и вдохновенным лесом, - вас даже кому-то не нужно было и ловить, вы, роскошные да лучшие птицы!"
102
Цепляться во что бы то ни стало - это сегодня всегдапожалуйста, а особенно в так называемой сфере государственных интересов. К таковой, несомненно, относится обжигающе любимая всеми нами "духовность".
У этой "духовности" (за колючей, я бы сказал, проволокой) есть обязательно свои смотрящие. Мы хорошо знаем кто это. Они недавно совсем "воскресли" - и вновь стали наисвятейшими... и даже в глазах их некогда палачей. Видимо, блеск этот невообразимый - до боли слепит коммунистический, красный глаз.
Так вот, смотрители эти (или же надзиратели, как угодно) зоны "духовность" очень любят кичиться своим установлением - на необъятных наших просторах; и искренне праздновать эти былые установочные дни. С пафосом они усердствуют, напоминают, убеждают, утверждают о тех благодатных днях крещения, о тех непоправимо! истинных днях падения всяких там кумиров, истуканов и нечестивых закрепощений.
И вот банальная борьба за власть (а кто в состоянии ещё читать и особенно - читать летописи, собственнолично в этом убедится) на устах сегодняшнего надзирателя превратилась в нечто совершенно как бы отстраненное от этой самой власти и как будто вообще в бестелесное... превращается эта борьба в истинно божественное служение и н-е-ч-е-л-о-в-е-ч-е-с-к-ое! О, как хитровато скрипят наши тюремные решетки, друзья...
Смотрите, выгнали нас на плац эти бородатые и безоружные! гуманисты. Смотрите, привели они к нам, не то ли в назидание(?) тяжелобольных детей. Вот принялись рассказывать нам эти дети о том, как прекрасно свершалось наше тысячелетнее счастье, т.е. небывалое ещё заключение. Вот рассказывают они искренне об этом равноапостольном герое-властолюбце (но спасшемся), о бабушке его умнице, об иных всяких последователях. Злословят дети (и по делу где-то, наверное) на предшественников, на этих нечестивцев, света не ведающих...