42
Но, подобно грозовой туче, надвигаюсь поразмыслить над временами года, задуматься над этим великим ходом, который, должно быть, окажет характерное влияние на другой ход - ход человеческой мысли. Может быть, этот трюк-круговорот природы содержит в себе далеко не второстепенную бумажную загадку? Итак, в сторону, любители кроссвордов!
Убеждаю себя начать размышление с зимы; но оставим в покое европейскую зиму, она нам нимало не интересна и удручающе покойна. Воображение нас несет в космическую Арктику, куда-нибудь на суровые широты, где чешут спины о лед легендарные белые медведи! К суровым полярным ночам, в непостижимую, беспросветную пургу! На обжигающий кажется и звезды беспощадный мороз!..
Ещё чуть-чуть и мы, отчаянные путешественники, упремся лбами в невообразимую надежду. Возможно, что юное (то есть современное) человечество не знало такой ледяной надежды по причине своего "колыбельного" местонахождения. Кто же категорически сему не верит, прочь с нагретого табурета! и загляните в лица своих справедливых на обе ноги родителей, в которых и поныне отчаянно теплится одна житейская как бы надёжа: вытопить из вас... "человека"! Очень дряблая, обвисшая, извонявшаяся надёжа...
Зима - это надежда! СтОящая, стоЯщая, бодрящая саму жизнь надежда! Надежда не просто на "жизнь". Это перспектива (и очень может быть даже "дьявольская") какова она есть!
Но какой не любитель я ранней весны... Что может быть отвратительнее ранней весны?
Но и невозможно недооценить выстраданный и впервые как бы осознанный человеческий апрель и чудесно противоречивый, трагический май! Да уж, эти твердолобые майские заморозки, смертельные для всего уже зацветшего...
Но и довольно поднадоел сегодняшний крик впечатлительных и реалистичных аллергиков. Но в сторону капризы этих всяких сопливых аллергиков...
Ведь впереди лето! Этот солнечный полдень! На едва уже северных широтах удивительно легко спутать позднюю весну с летом. Здесь не надо ошибаться, несмотря на возражения тотчас надувшихся и пустивших нюни; именно летом, конечно, многое поспевает и приобретает свои как будто последние и самые что ни на есть полезные формы. Напрасно ли это время года - сельских тружеников? Время сбора урожая, битвы за урожай! И не стоит обманываться насчет памятных человеческих войн - суровых, кровопролитных, ужасающих, поражающих. Это печаль. Такова ли суть битвы за действительно удачный урожай? Печаль после такой битвы не подразумевается! А два, три поколения спустя нынешнее, и никто - большинство - не сподобится и представить, как вообще произрастает овощ! Останется одна догадка: утолением чего служит овощ. Короче, будущие войны - войны не овощей.
Но лето - замечательная пора! Лето - это красота и здоровье, это босоногость, легкость, роскошество, удачливость и веселость, игра! Стыдливость здесь уже и не прячется по кустам... полдень!
Но разве осень начинается в сентябре? В сентябре пусть себе начинается учебный год, но не осень! Всякий "праздношатающийся" заметит кое-что, день ото дня падающее, уходящее и тускнеющее, на небосводе... но это задолго до вступления в полноправные права осени! Только одно озорство и как бы горячность, приобретенная, впитавшаяся, не позволяет ещё отвлечься на самую решающую, осеннюю, задумчивость. Но шаг сделан. Далее шаги удлиняются и учащаются, и вот уже это... бег.
Но что известно точно: ещё далеко не осеннее время. Вчера я было чуть не проспал первое число июня!
Да и ведь лето может затянуться... а осень показаться неприлично долгой.
43
И только что на бумажных просторах повстречал, увы, истинно пролетариевые строки:
Я Евгений, ты Евгений.
Я не гений, ты не гений.
Я гавно и ты гавно -
Я недавно, ты давно. (да простят меня дамы, сие прочетшие!)
Я же и не представляю, как вообще с этим возможно было рискнуть иметь дело, т.е. разворошить. Это понятно, требуются при такой работе надежные перчатки; конечно, почаще закрывать на многое глаза (всё-таки не стоит забывать на публике, пусть и такой публике, о рвотных рефлексах); в конце концов, и в первую очередь, не дышать! Значит, умереть? И я вижу, как посинела эта "Большая политика".
44
"Исписаться" - невозможно. Тот, кто "исписался" - ещё не писал. Всё тут даже наоборот: достигаешь такого удивления, что вообще не замечаешь потолков, и не замечаешь серьезности напряжения... одна выдающаяся, никем неопознанная высота. Здесь никак не "исписываются"! Здесь только "сходят с ума", то есть как бы добровольно "завершают" эту свою умную деятельность.
45
Редкие счастливцы имели такого "случайного" собеседника в своей жизни, о котором, может быть, забывали через десять минут... но выходило так, что о нем вспоминалось спустя каких-нибудь пять лет... и никак, вот горе! не забывается.
46
"Мы строим будущее!" - так хрюкает и сегодняшняя политическая свинья, и не только политическая. Эта удачная скотина даже не собирается понимать, что таким образом она просто-запросто развалила своё обрюзглое, сырое тело - на будущем! Только и хочется спросить: что оставлено за собой во имя будущего? Что преодолено в тебе во имя будущего? Будущее не нужно "строить", построенный! К нему в гости нужно идти: идти, разрушаясь, сгорая, оставляя, даже, может быть, забывая, себя, свинью, забывая! Не простирая на него свои корявые, жалкие руки; не заплетая, подобно пауку, коварную липкую сеть, куда уже чуть ли по невинности попадается это будущее! Что ты, свинья, в состоянии понять - за горизонтом? Что отложила такого ценного твоя персона, чтобы удивить как следует неслыханную перспективу? - полезный жир, злосчастный ревматизм, небесную гарь... да и срамный страх перед нелегкой, болезненной смертью - вот что, строитель пастбищ!