Кораблик, как шар и корона, нам кажутся гораздо большими, чем с земли. Но все же трудно представить себе, что высота корабля около двух метров, а диаметр шара под ним в один метр. Глаз скользит по граням шпиля, и взгляд уносится далеко вперед, охватывая панораму Невы и грандиозного города. С этого балкончика, как с капитанского мостика гигантского корабля, можно охватить очертание всего Адмиралтейства, которое своими рукавами подходит к самой Неве.
Всего в первой четверти XVIII в. в России было построено около 900 военных судов, в том числе в Петербурге — 262. Из 48 линейных кораблей, имевшихся в русском флоте в конце царствования Петра I , 23 были построены в петербургском Адмиралтействе, а из 305 галер и полугалер 203 построены на Галерном дворе в Петербурге.
За все двадцатилетие царствования Елизаветы (1741—1761) на петербургской Корабельной верфи было построено всего 10 кораблей и несколько мелких судов (меньше, чем в Архангельске). Только за 1740—1747 гг. было недодано Адмиралтейству на нужды кораблестроения около миллиона рублей.
Всего в середине XVIII в. в Петербурге и его районе насчитывалось 5 судостроительных и судоремонтных верфей.
Заметное оживление в судостроительной промышленности Петербурга наступило только во второй половине XVIII в., когда вновь должным образом была оценена в правящих сферах необходимость сильного флота для России.
***
Семен Кирсанов
Золотой корабль
На золотой игле —
кораблик золотой.
Лет двести пятьдесят
летит он над водой.
На полных парусах
уходит в море флот.
Лишь этот никуда
кораблик не плывет.
Открыли острова
и Берингов пролив,
других на берега
выбрасывал прилив.
Другие подошли
и к Северной Земле,
и только он один —
ни с места — на игле.
И столько лет стоять,
и видеть чей-то путь,
и по такой реке
не плыть и не тонуть…
Но это ничего.
Кораблик терпелив.
Смирился он, что жил,
морей не переплыв.
А я вот за него
испытываю грусть,
корабликом таким
я сам себе кажусь —
без рейсов и морей,
поставленным на шпиль,
но позолотой всей
осыпавшимся в пыль…
Бывает, что и грусть…
Но ты не прав, поэт,
кораблик-то пришел
к нам из Петровых лет,
и Новую Страну
открыл у невских вод,
и дальше — в добрый путь
кораблик поплывет.
По компасу звезды
плыви в вечерней мгле,
кораблик золотой
на золотой игле!
1958 г.
***
Адмиралтейский шпиль как бы перекликается через Неву со шпилем Петропавловской крепости, и они служат ориентирами судам, следующим по широкому руслу Невы.
Великое произведение архитектуры никогда не бывает только зданием. В нем узнает себя целый город…
ПЕРВЫЕ ЖИТЕЛИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Питер бока повытер.
Кто же эти люди, пришедшие в столь гиблые места и возводившие такую красоту?
Первыми русскими, вступившими на берега Невы, были солдаты, с которыми Петр I совершил свой поход из Шлиссельбурга к устью Невы весной 1703 г. Они же стали и строителями крепости. Вместе с солдатами крепость строили местные жители — финские и ингерманландские крестьяне. Пригнали сюда и пленных шведов. Но солдат и местных жителей было слишком мало для свершения такого грандиозного замысла.
С самого начала надо было решить вопрос об обеспечении строительства рабочей силой. Постройка крепостных сооружений — городов, так называемое городовое дело, была одной из очень старых повинностей тяглого населения Русского государства. Строительство Петербурга исключительное по темпам, масштабу и разнообразию работ представлялось Петру I делом государственно первостепенным. Сюда были переброшены люди, собранные для предполагавшегося обширного строительства крепостных сооружений в районе Ладожского озера и Невы — крепости Шлиссельбурга и др. В 1704 г. в Петербург для «городового дела» вызывается из разных губерний до 40 тыс. работных людей — крепостных помещичьих, государственных крестьян и др. Эти 40 тыс. были распределены на три смены двухмесячной работы с началом для первой смены 25 марта, для второй — 25 мая и для третьей — 25 июля. Такие распоряжения повторяются и в последующие годы, но с 1708 г. вызывались ежегодно две смены, причем работа для каждой смены была определена в три месяца с явкой на работу 1 апреля и 1 июля. Количество людей, ежегодно высылаемых на строительство, не опускалось ниже 24 тыс. На тяглое население падала вся тяжесть не только выделения работных людей, но и полного материального обеспечения их и в пути, и на работе. Выдаваемая этим работным людям плата за работу шла из денег, специально для этой цели собираемых правительством с тяглого населения тех же губерний — с людей, «которые в домех оставались».
«А хлеба и запасу тем работным людям взять с собою, — говорится в царском указе, — чем мочно в дороге сытым быть до указанного места и до Санктпетербурга, а больше того хлебных запасов не имать, для того в Санктпетербурге дано будет им ... хлебное жалованье и денег по полтине на месяц каждому...».
«Хлебное жалованье» было невелико: «полуосмина муки да круп по малому четверику». Не приходится говорить, что для человека, занятого тяжелым физическим трудом, это «жалованье» было совершенно недостаточным. К тому же и выдавалось оно не всегда полностью. Сама казна уменьшала это содержание, да многое расхищалось и оставалось в руках чиновников.
Инструкции указывают и инструмент, с каким должны были отправляться работные люди: топор на каждого человека и на 10 человек долото, бурав, пазник и скобель. Этот набор говорит, что вызываемые работные люди наряду с черной работой должны были выполнять и плотничные работы.
Жили в землянках, в шалашах или в наспех сколоченных лачугах. Ни в одном документе петровского времени нет никаких упоминаний о строительстве помещений (хотя бы и временных) для многих тысяч работных людей, ежегодно прибывавших в Петербург.
При тогдашнем бездорожье очень трудным и изнурительным был путь от дома до Петербурга, особенно для высылаемых из дальних губерний. Это видно на примере одного из донесений о работных людях Московской, Смоленской, Казанской и Архангелогородской губерний, выполнявших сезонные работы в 1712 г.: из 6597 человек, принятых «приводцами» (назначаемыми для сопровождения работных людей в Петербург из дворян этих губерний) на месте отправки, 14 умерли в дороге, 387 человек заболели и оставлены в пути, а 441 — сбежал по дороге. Не дошло до Петербурга свыше 840 человек, или 2,75%.
В 1717 г. был такой случай. Работные люди направлялись в Александро-Невский монастырь. На перекличке и на трех смотрах все были налицо, но в дальнейшем, в дороге, они «собою переменились детьми и братьями своими малыми», и в Петербург вместо взрослых людей прибыло много малолетних. Когда вставал вопрос о существовании всей семьи, приходилось жертвовать малолетними, чтобы дома могли остаться взрослые работники, способные прокормить семью.
Вот пример, как доставляли будущих строителей «парадиза» в Петербург. В июле 1712 г. дворянин Яков Пещеряков привел из Азовской губернии партию работных людей. С ним прибыл целый отряд проводников – 44 человека; на работных же людях «для охранения в дороге от побега» были «двоешные» цепи: 410 железных цепей общим весом в 24 пуда.
То ли я не молодец,
То ли я не Фомка.
Как из Питера бежал –
Прыгала котомка.
В 1707 г. очень много сбежало работников, направленных в Петербург из Белозерского края. Петр I приказал взять членов семей бежавших их отцов, матерей, жен, детей «или кто в домах их живут» и держать в тюрьмах, пока беглецы не будут сысканы. В 1724 г. Петру показалось, что «каторжных невольников ноздри вынуты мало знатны», и он приказал «ноздри вынимать до кости», чтобы в случае побега этих людей можно было узнать сразу же.