Прежде чем негодовать, стоит подумать о причинах. Дело не в том, что людишки, как думают наши моралисты, развратясь, искали себе удовольствий любой ценой. Дело в цене самих людей, как они ее понимают. Наш человек легко плюет на себя в любой ситуации - потому что ценит себя в копейку. Люди, рождавшиеся здесь в течение последнего столетия, твердо знают, что они являются дешевым расходным материалом, - это наша власть, что советская, что постсоветская, вбила в каждую голову. Естественно, люди и относятся к себе (и к другим) как к расходному материалу, как же иначе. Единственное, чего они хотят, так это права расходовать себя еще и для своих маленьких удовольствий.
Вот, к примеру, такая деталька: нашего человека очень легко убедить, что его ребенок, особенно будущий ребенок, - дефектный. Это настолько просто, что, когда возник спрос на абортивные ткани, наши мамочки стали массово опорожняться от плодов по первому же слову доктора - «у вас ребеночек даун, пока не поздно, давайте-ка на чистку». Сейчас, конечно, стали умнее (хотя не все). Но поражает это отсутствие инстинктивного недоверия к такого рода милым новостям.
Впрочем, и в этом есть своя рацея. Люди не просто ощущают себя порчеными, а довольно часто знают, что они, скорее всего, такие и есть - в самом прямом, биологическом смысле.
Нетрудно убедить будущую маму в чем угодно нехорошем, если она, к примеру, знает, что отец будущего ребенка запойно пьет - или, того хуже, пил ее собственный папа. Или он работал на каком-нибудь закрытом предприятии, где делалась непонятно какая дрянь. Или просто семья живет в «экологически неблагополучном», как это сейчас называется, месте, где все загажено на десять поколений вперед. Или еще что-нибудь такое-этакое.
И тут не будем бегать за чужими свидетельствами, когда у меня есть своя история. Простая и кондовая.
Я, в общем-то, не должен был тут быть. В смысле - рождаться. Моему папе это настоятельно не рекомендовали ведомственные врачи. У них были на это серьезные основания. Папа работал в минсредмашевской системе. В те былинные времена советские люди шли на атомное ядро даже не с топором, а с голыми руками. К моменту моего зачатия он успел набрать приличную дозу.
Существует чисто научный спор о влиянии малых доз радиации на потомство. По сути, это спор о микромутациях. Интересно, существует ли какая-либо статистика по детям минсредмашевских работников - начиная от их физического здоровья и кончая умственными способностями. Подозреваю, что разброс показателей у этих детишек выше, чем у остальных, и не факт, что в худшую сторону. Мне, во всяком случае, папины рады не повредили. Вот только папа этого заранее не знал. И когда врачи сообщили ему, что ребенок родился с большими приключениями и с ним не все в порядке, изрядно запаниковал. Что в дальнейшем и привело к тому самому «разошлись».
О приключениях, пожалуй, стоит сказать два слова. Моя мама, молодая и здоровая, в детстве заработала аллергию на антибиотики: нехорошо заболела какой-то заразной дрянью, могла бы и помереть (другие помирали), но мой дед каким-то чудом достал пенициллин - увы, не очень качественный. Никто не виноват, да. Точно так же никто не виноват был и в том, что в роддоме сонная, очумевшая от крика рожениц медсестра сделала ей укол, не слушая лепета «мне вообще-то нельзя». Как раз во время схваток начался отек слизистых оболочек. Врачи не поняли, что происходит, и начали делать не то. В результате мама рожала меня трое суток - и это были не лучшие трое суток в нашей с ней жизни. Спасибо докторам, они умудрились все-таки сохранить и меня, и ее. Меня в конце концов вытащили, правда, с разбитым теменем: колотился о закрытый выход из материнского тела. Уж не знаю, как этот эпизод повлиял на мои душевные и умственные качества. Но предпочел бы без него обойтись, родившись чинно, благородно и, кстати, с более аккуратным гороскопом, если уж на то пошло.
Впрочем, мои приключения меркнут на фоне того, что могли бы порассказать другие. Как и все, я знаю несколько врачебно-роддомовских историй, кончившихся куда хуже. Желающие, впрочем, могут почитать любой сборник медфольклора, благо этого добра сейчас хватает.
Возможно, терпеливый читатель, добравшийся до этого места, скажет, что к нему лично все это не относится. Что он-то как раз знает свои корни, чрезвычайно любит и почитает всю свою родню до седьмого колена, был зачат на благоухающей розами постели, выношен нежно и бережно, рожден легко и просто, и вообще не понимает, о чем весь этот спич.