Она откуда-то знает, что лучше уже не будет, считает «путную богадельню» своим последним приютом и напрочь отказывается от сочувствия. (Надежда Петровна, старший фельдшер, шепчет мне: «Она много читает, журналы выписывает…») Впрочем, недавно стала двигаться рука, но совсем, совсем уже отказывает правая почка. Операцию на почке предлагали давно, но после нее надо было «ходить с бутылкой в боку» - спасибо, не надо, Римма не будет ходить с бутылкой. «Чем помочь вам?» - «А чем вы мне поможете? Ничем. У меня все есть. Чего нет, я сама покупаю». У нее есть тумбочка, кровать, книги и плакатик - разворот из журнала. На плакатике - триумф фотошопа - обнимаются и смеются молодожены в белых одеждах, Пугачева и Галкин.
Именно здесь, в отделении для лежачих, многим физически трудно заговорить о детях. Начинают ровно: «училась», «работала», «осиротела», «бомбили», «были под немцем», «послали на курсы», «заболела», но как доходит до детей - все, сотрясаются в рыданиях. Спокойно рассказывают про смерть родителей - «папа попал под поезд в тридцать пятом, мама ослепла», а вот сын, дочь - это уже невозможное. «Мой сын был инвалид, в детстве соседский мальчик по злобе пробил ему голову гвоздем, вот тут. Но он был уважаемым человеком, часовым мастером, он умер от инфаркта, потому что люди злые, сказали про него…» - и уже не в силах произнести, что сказали злые люди.
В другой палате - Надежда Васильевна Крылова, бывшая жительница областного центра, одна из самых молодых в интернате - всего-то 62 года. Не сразу догадываюсь, что громадность слез - от громадных плюсовых диоптрий; она мучительно собирает дыхание для разговора. Детский полиомиелит, образование пять классов, работа на растворовом заводе, двое детей. Плохо, с трудом, но ходила, работала, а в 50 лет - ущемление нерва, «сделали укол» и совсем обездвижела. Сын. Да, сын есть… «Нет, не могу…» - «Обижал?» - «Он такой… квартиру спалил». Есть дочь, очень хорошая, навещает часто (ездит за 115 километров), но забрать - куда ей? «Сама бедная» - трое детей в двушке, младший мальчик инвалид, недавно сделали операцию на сердце. «Не хочу такой жизни как у меня, никому не хочу». Надежда Васильевна, большая, беспомощная, укрытая по пояс, плачет на своем антипролежневом матрасе, даре нацпроекта «Здравоохранение»; от нацпроекта дому милосердия в прошлом году обломился еще один матрас и пять пачек памперсов. Здешние лежачие памперсов даже и не просят - знают, это очень дорогая вещь, настоящий предмет роскоши.
Около трети стариков - одинокие; у остальных есть семья. Кажется, никто не готов вслух осуждать своих детей и внуков, эмоция негодования на родных им неведома. «Не знаю, где он». Или: «Сноха не любит». Или просто: «Пьет». Много слез ужаса и беспомощности - но совсем нет гнева и проклятий. Каждая переживает свою трагедию тихо, кротко и мужественно.
Патетической восточной царицей высится на койке 90-летняя К. - точеный горбоносый профиль, осанистая, в красивом синем халате, таком вызывающем на фоне казенной цветастой фланельки; и когда она начальственно объясняет, что всю жизнь была рабочей в колхозе в Казахстане, косила литовкой сено, поверить невозможно. Четверо знатных сыновей у К., один другого лучше, все с высшим, - летчик, главный ветврач, инженер-газовик, еще кто-то; на фотографиях немолодые костюмные люди почтительно обнимают царственную мать. И такую-то породу, такую стать - сноха заела. «Я сидела, пряла им. Она никогда не позовет, не скажет: айда позавтракать, айда чаю попить. Я сказала: конечно, я мешаю вам, дети. А сноха показала в землю: вам - туда. И я сказала: отвезите меня отсюда, дети». А я думаю, что все непросто, и детям ее, наверное, непросто, и соседкам по палате - тоже. Дети приезжают часто.
Директор интерната не спешит осуждать всех.
- А что делать? - говорит Инна Алексеевна. - Вот представьте: приличная семья, дочери на пятом десятке директивно приказано получить высшее образование. Мать не ходит, целый день лежит одна, без ухода - это разве лучше? Дочь так мучилась, временно отдала, каждый день приходила, очень переживала. Ну есть и другие, конечно. Сын матери по пьяни позвоночник перебил, издевался страшно, где ей лучше?