Пока что шпиона БОГ МИЛОВАЛ.
Братья‚ Анисим и Семён много лет верно служат ДЕЛУ РЕВОЛЮЦИИ. Мой отец был связан с ними с момента мобилизации в 1915-м году. И это, не считая их совместной работы в КРУЖКЕ МОЛОДЕЖИ в городе Хотимске до 1900 года.
Вот к нему-то, Семёну, мы и нагрянули ВПЯТЕРОМ, УТРОМ, ПОРАНЬШЕ, 28-го Февраля 1917 года.
Как всегда, Семён сидел в своей «присяге», фартуке, за рабочим сапожным столиком, на котором лежали молотки, плоскогубцы, прочий инструмент, гвозди и всякое другое…
– Не тратьте напрасно драгоценное время. – С этими словами Семён встретил нас. – Я все знаю с верных источников, сюда может кто-нибудь подойти. – И показал нам добрый десяток красных бантиков и КРАСНЫЙ же ФЛАГ.
Так и было. Пришли двое мужчин-«единомышленников». Мы познакомились. Анисим моргнул нам, чтобы вышли на пару минут. Мы вышли. На улице ЛЮДНО. Все куда-то спешат. Это для горожан «норма». Но, странно, почему, почти каждый крутится, как вертушка, то налево, то направо, а иной – кругом. Вертятся, словно от кого-то убегают или ищут. Понятно… Те, кто знает о ПЕТЕРБУРГСКИХ СОБЫТИЯХ, вертятся кругом. Откуда будет идти колонна? Кто не знает, наверно, обезьянничает.
Наше внимание привлекла корова, которую вела на веревке пожилая крестьянка. Пока корова прошла мимо нас, она шла спокойно. Но, стоило ей взойти на трамвайные пути, как тут же с обеих сторон подошли встречные трамваи и подняли такой ТРЕЗВОН, чтобы увели корову с путей, а у нее – у коровы, с перепугу ноги отказали, и она – ни шагу.
Хозяйка пыталась при помощи «посторонних» людей убрать МИРОМ свою «кормилицу буренушку» с путей. Кто на помощь хозяйке, за веревку, кто за хвост, кто сзади, кто с боков – тянут-потянут, а она, «сердечная», ни с места. И её, «буренушку», надо понять. Ведь она не городская, а деревенская… А вы, горожане, не смогли её, «кормилицу», погладить… И она бы встала и ушла.
Увидев нарушение движения какой-то деревенской бабой и её коровой, хранитель уличного порядка, ГОРОДОВОЙ92, С РАЗГОНУ ОН ПОДБЕЖАЛ к СТАРУШОНКЕ и УДАРИЛ ЕЁ СВОИМ КУЛАЧИЩЕМ по СПИНЕ. ДА ТАК СИЛЬНО, ЧТО БАБУШКА УПАЛА НАВЗНИЧЬ НА МОСТОВУЮ и ВЕРЕВКУ из РУК ВЫПУСТИЛА. КОРОВА ПОШЛА ШАГОМ ЧЕРЕЗ УЛИЦУ. ЗА НЕЙ ПОБЕЖАЛИ, ПОЙМАЛИ, и УЖЕ на ТОЙ СТОРОНЕ УЛИЦЫ ОЖИДАЛИ ХОЗЯЙКУ. БАБУШКУ ПОДНЯЛИ, а ОНА НА НОГАХ НЕ СТОИТ. ЕЁ ДВОЕ ВЗЯЛИ ПОД РУКУ и УВЕЛИ В СТОРОНУ, ТУДА, ГДЕ ДЕРЖАЛИ КОРОВУ.
Из трамвая пассажиры наблюдали за происходившем на путях.
Мгновенно человек двадцать мужчин, в основном молодежь, выскочили оттуда и почти все бросились к ГОРОДОВОМУ. Кто во что горазд, скрутили ему руки назад, избили его, забрали пистолет и саблю, сорвали погоны.
На помощь избитому бежал второй городовой с саблей «наголо». Мирная публика встретила его, окружила, задние товарищи тут же чем-то его оглушили. Он, как скошенный, свалился замертво. Его обезоружили.
Первого городового отпустили, второй так и остался лежать на мостовой. Все пассажиры сели в трамвай и уехали.
Вагоновожатые звонили, то ли прося прохожих уйти с пути, то ли в честь ГЕРОЕВ, которых они везут.
Упомянутые приключения с бабушкой‚ коровой, городовыми, трамваями, пассажирами, среди которых многие были с красными бантами, длилось примерно десять-пятнадцать минут, но мы увлеклись этим зрелищем.
Вернее, будет, если я скажу, что мы ТРОЕ – Любовь Иосифовна – с одной стороны, а Соня – с другой‚ держали меня под руку. А я в эти страшные для моих подзащитных минуты, и немножко для меня, прижимал их руки к себе, чувствуя их, и свою дрожь, и держался бодро.
Мы не знали, что наши – Анисим, Семён и мой отец – стояли позади нас и видели все, что здесь происходило. О нашей «ЦЕПОЧКЕ»‚ втроем, у нас с ними состоялся небольшой диалог.
– Вы здорово испугались? – Спросил нас Анисим Яковлевич.
– Нет, – ответила Любовь Иосифовна. – Мы же не одни. – И, улыбаясь, кивнула головой в мою сторону.
– Вижу, вижу. – Сказал Анисим. – Не зря вы держитесь «цепочкой». Это хорошо, чтобы не потерять друг друга в такой массе народа, сутолоке.
Анисим пристегнул булавками каждому из нас «красные банты». Прибитый к палочке красный флаг был завернут в бумагу, так как для него еще не пришла пора.
Трамваи остановились, разъехались извозчики по домам.
Пока мы здесь рядились, как мы пойдем, одни, или пристроимся к какой-нибудь колонне, нашу улицу заполнили до того, как говорят, полным-полно, некуда яблоку упасть.
Не думая, мы ВОШЛИ В НАРОД. (Куда конь с копытом, туда и рак с клешней.) Теперь уж мы «плывем по течению». Крепко держим нашу «цепочку» в шесть человек, чтобы нас не «разорвали».
92
Городовой – низший чин полицейской стражи в столичных, губернских и уездных городах (городской полиции) в Российской империи с 1862 по 1917 год. Слово было создано как прямая калька c др.-греч. (общество, город, должностное лицо в оном).