Ротация. Сформирована вторая треть второго созыва Общественной палаты. Из 169 кандидатур, предложенных общественными организациями, было отобрано 42 человека, в их числе 17 новых членов и 25 старых. Эта треть формируется общественными организациями, а месяцем ранее Владимир Путин уже обновил «президентскую» треть, исключив из нее гимнастку Алину Кабаеву, певицу Аллу Пугачеву, банкира Михаила Фридмана, политолога Алексея Чадаева, заменив их правозащитниками Аллой Гербер и Александром Бродом, актерами Чулпан Хаматовой и Василем Лановым, режиссером Федором Бондарчуком и другими знаменитостями. Представители общественных организаций вернули в состав палаты Пугачеву и Чадаева, добавив к ним главного нанотехнолога страны Михаила Ковальчука, рок-музыканта Вадима Самойлова, лидеров армянской и азербайджанской общин России Ару Абрамяна и Мамеда Алиева. Перечислять имена отставленных, оставленных и вновь назначенных членов палаты - сплошное удовольствие. При этом перечисление имен и анализ списков - единственное, на что может вдохновить Общественная палата. Этот орган был создан в рамках послебесланских политических реформ, отменивших губернаторские выборы и одномандатную половину Госдумы. Общественная палата должна была стать компенсацией взамен утраченного пространства публичной политики. Но компенсация оказалась липовой - певцы, актеры и режиссеры и так не были пострадавшей в ходе политических реформ стороной, оппозиционных политиков в палату никто не звал, а самое главное - за два года своего существования Общественная палата так и не сумела найти свое место в системе политических координат. В итоге Общественная палата если кому-то и нужна, так только самим ее членам, чтобы было что на визитках писать. Ну и, может быть, будущим историкам, которым предстоит ломать головы в попытках найти смысл этого странного учреждения.
ДОВСЕ. В ночь с 12 на 13 декабря вступает в силу мораторий на обязательства России по договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). О том, что наша страна собирается выйти из ДОВСЕ, первым заговорил Владимир Путин в своем президентском послании полгода назад. Теперь решение принято и теоретически Россия может на совершенно законных основаниях стягивать к западным границам танковые дивизии и мотострелковые части. Никаких обязательств на этот счет перед Европой у России больше нет. Понятно, впрочем, что никто никаких дивизий никуда стягивать не станет, и дело здесь вовсе не в договоре. Договор вообще ни на что не влияет - даже Путин говорил, что действие ДОВСЕ прежде всего ограничивало передвижения российских войск в зоне операции в Чечне, но чеченская война давно окончена, поэтому и она уже не может быть фактором, как-то влияющим на судьбу договора. Сегодня ДОВСЕ - это бессмысленная и заведомо безрезультатная риторическая фигура, пригодная только для внутриполитической и отчасти для внешней пропаганды. А заложенная в законе о моратории на ДОВСЕ возможность восстановления действия договора указом президента позволит, когда того потребует момент, переключить пропагандистскую риторику с «ястребиного» на «голубиный» тон. Когда слова ничем не подкреплены, жонглировать ими - проще простого.
Трепашкин. Среди тех, кого либеральная общественность называет политзаключенными, Михаил Трепашкин занимал особое место. Он не имеет отношения к ЮКОСу, не участвовал в политических акциях радикалов и даже не продавал секретную информацию иностранным шпионам. Тюремный срок - четыре года (был еще год за хранение оружия, но этот приговор отменил Мособлсуд) - Трепашкин, бывший офицер ФСБ, получил за разглашение государственной тайны. 30 ноября срок закончился, и Трепашкин вышел на свободу, покинув нижнетагильскую спецколонию для бывших сотрудников правоохранительных органов. Больше всего Трепашкин похож, разумеется, на покойного Литвиненко. Они даже вместе участвовали в знаменитой пресс-конференции осенью 1998 года. Правда, если Литвиненко выступал на ней в роли потенциального киллера, якобы имевшего приказ об убийстве Бориса Березовского, то Трепашкин (к тому времени уже отставной полковник, частный адвокат) называл себя потенциальной жертвой - его, по версии Литвиненко и самого Трепашкина, должны были убить вместе с Березовским. Дальнейшая публичная деятельность Михаила Трепашкина типична для тех, кто в разное время был связан с Борисом Березовским. Он разоблачал бывших коллег, обвиняя их во взрывах домов в Москве и в других терактах, включая «Норд-Ост», и (по мелочам) в коррупции и убийствах, говорил (уже находясь за решеткой), что знает убийц Политковской и того же Литвиненко. Арестован был накануне суда по делу о взрывах домов в Москве, и утверждал, что оказался в заключении именно потому, что ФСБ стремилась не допустить его участия в этом процессе. Amnesty international так и не признала Трепашкина политзаключенным, ограничившись публичной озабоченностью по поводу того, что его дело может иметь политический подтекст. Сам Трепашкин постоянно жаловался на несправедливый приговор и на некорректное поведение тюремной администрации, но объектом массового внимания общественности (в отличие от Ходорковского или от осужденных нацболов) он так и не стал. Теперь, оказавшись на свободе, он уже пообещал сказать «всю правду», но вряд ли его слова произведут на кого-нибудь серьезное впечатление - если, конечно, в ближайшее время с Трепашкиным ничего не произойдет. Вообще интересно, что чувствует человек, который знает, что его с огромной вероятностью могут убить (не «за что-то», а «для чего-то» - неважно кто).