Кризис новорожденности требует особых методических средств и приемов, подчас выходящих за рамки психологии. Психологическое исследование кризиса новорожденности невозможно без учета данных физиологии, патофизиологии, культурно-исторических исследований и других областей знаний, дающих общее основание теории генезиса общения (Поливанова, 2000).
Л.С. Выготский выделяет два существенных момента, характеризующих своеобразие психической жизни новорожденного. Первый – преобладание недифференцированных, нерасчле-ненных переживаний, представляющих «как бы сплав влечения, аффекта и ощущения». Второй – психика новорожденного «не выделяет себя и свои переживания от восприятия объективных вещей, не дифференцирует еще социальных и физических объектов». Анализируя целостность и нерасчлененность первоначальных реакций ребенка, Выготский указывает на то, что «закон структурности или выделения фигуры и фона является, по-видимому, самой примитивной особенностью психической жизни, образующей исходный пункт дальнейшего развития сознания». Свидетельством перехода в следующий возрастной период является улыбка, которую можно считать первой социальной реакцией (Выготский, 1984).
Улыбка – жест, обращенный к другому. Она имеет адресата, и по этому признаку социальная улыбка выделяется из «гастрических», «аутистических», «рефлекторных». Улыбка, обращенная к другому и выражающая отношение к нему, знаменует начало собственно психической жизни.
Первая улыбка исходит из эмоциональной сферы, возникает на фоне общего удовольствия, но ее психологический смысл не исчерпывается лишь этим. Улыбка и другие экспрессивные средства «и возникают, и развиваются в общении ребенка со взрослым и для целей общения» (Лисина, 1997). Таким образом, эмоциональные экспрессии выполняют две функции – и выразительную, и коммуникативную (Мещерякова, 1975).
Улыбке обычно предшествует контакт взглядов ребенка и взрослого. Приблизительно до третьей недели жизни ребенок кажется окружающим «глядящим внутрь себя», поймать его взгляд не удается. К трем неделям происходит первая, так радующая родителей, встреча глаз: ребенок в течение нескольких секунд сосредоточивается на лице взрослого. Вслед за этим через неделю-другую возникает и первая улыбка.
В работах Штерна (Stern, 1977), посвященных появлению первых признаков психической жизни, подробно анализируются характеристики психики ребенка в первые дни и недели жизни, которые принято считать врожденными. Показано, что развитие происходит по линии дифференциации, расчленения целостностей. В целом логику рассуждений Штерна можно реконструировать следующим образом: от целостной нерасчлененности восприятия к выделению оппозиции «Я и другой (другое)». Существенным диагностическим признаком (и в этом смысле индикатором возникновения психической жизни) служит появление реципрокности, взаимности действий взрослого и реакций ребенка: улыбка взрослого – ответ ребенка, улыбка ребенка – ответ взрослого. Реципрокность свидетельствует о координации действий ребенка в отношении действий взрослого или иных воздействий окружающей среды.
Это положение подтверждается многими исследованиями. Например, обнаружено, что движения взгляда ребенка к концу первого месяца локализуются на границе яркого раздражителя и фона (границы человеческого лица), к двум месяцам – в области отличительных признаков внутри объекта (преимущественно в области глаз и рта). При этом сама интенсивность и продолжительность рассматривания возрастает. Таким образом, восприятие развивается от охвата общего по его границе к анализу деталей внутри объекта.
Начало психической жизни ребенка при всем различии подходов описывается как момент дифференциации, вычленения, своеобразного обособления (Поливанова, 2000).КРИЗИС ОДНОГО ГОДА
В индивидуальном развитии этому кризису предшествует стадия зависимости (Шостром, 2002). Кризис одного года как бы завершает данный этап развития.
На протяжении первой стадии своей жизни ребенок совершенно беспомощен и в удовлетворении своих нужд должен полагаться исключительно на родителей. Многое из того, что он изначально узнает о человеческих взаимоотношениях, обусловлено тем стилем, в котором удовлетворяются его потребности. Представления о характере его окружения складываются у него, главным образом, под влиянием процесса кормления. Именно поэтому З. Фрейд называет первый год жизни «оральным периодом». Если мать выказывает теплое и доброжелательное отношение к ребенку в сочетании с готовностью утолить его голод, он испытывает при кормлении приятные чувства. Если же во взаимоотношениях кормления ребенок ощущает свое неприятие матерью или отчуждение от нее, он испытывает тревогу и недовольство.
Всасывание еды, таким образом, ассоциируется с ощущением безопасности. В этот период у ребенка развиваются представления о том, как живется зависимому человеку. Это могут быть уроки безопасности и любви или их отсутствия. Если ребенка кормят регулярно, сопровождая кормление выражением любви и лаской, и отлучают от груди постепенно, он научится переносить фрустрации без чрезмерного напряжения. В теории развития ребенка стало уже аксиомой, что огорчения не должны быть слишком многочисленными, слишком ранними и слишком неожиданными. Нормальное протекание периода зависимости является основой для естественного перехода к следующей стадии развития. Чувства, которые ребенок испытывает во время получения пищи и удовлетворения других своих потребностей, имеют критическое значение для развития его личности.
Любовь в период младенчества является примитивной, сравнительно слабо дифференцированной зависимой любовью, которая большей частью сводится к получению чего-либо от окружающих. Дефицит способности выражать свою любовь, так часто отмечаемый у взрослых невротиков, вероятно, уходит своими корнями в эту стадию. Ребенок, который получал любовь щедро и ничем не обусловленно, позднее, по всей видимости, будет способен с меньшими усилиями отдавать любовь.
Дети, страдавшие от отчуждения или неустойчивости ранних отношений любви, могут позднее выдвигать непомерные требования любви и внимания к ним, а также стремиться к зависимости или, боясь отвержения своих нежных чувств, могут остерегаться зависимости и близости в отношениях с людьми, избегая повторения неприятных переживаний. Их усилия установить близкие отношения с окружающими часто неудачны и, похоже, лишь отражают ослабление способности получать и отдавать любовь.
Хотя удовольствие, получаемое от зависимого положения, должно доминировать и действительно доминирует на оральной стадии, затягивание этой стадии может стать основой нездоровой фиксации. Ребенок даже в таком нежном возрасте должен осознать, что по мере своего роста он постепенно отдаляется от родителей. Так называемый «принцип реальности» должен быть преподан ребенку в раннем возрасте в форме отучения от груди и аналогичных действий. Таким образом поддерживается оптимальный баланс между темпами физического развития и лич-ностно-социального созревания.
Кризис одного года, по Л.С. Выготскому, объясняется появлением автономной (лепетной) детской речи и, отчасти, самостоятельной ходьбы. Они приводят к изменению отношения ребенка к среде, тем вызывая к жизни новую ситуацию развития. Но ходьба в год лишь возникает, автономная же речь, появляясь в год, вскоре исчезает, замещаясь речью социальной.
Описывая поведенческие симптомы кризиса одного года, Выготский говорит о гипобулических реакциях – ярких эмоциональных взрывах, проявляющихся в том, что ребенок, требуя желаемого, громко кричит, может броситься на пол, плакать, топать ногами. По Выготскому, симптомы трудновоспитуемости в кризисе одного года вызваны тем, что окружающие не понимают автономной речи. Это непонимание провоцирует гипобули-ческие реакции (Поливанова, 2000).
Эриксон называет этот кризис «базисное доверие против базисного недоверия» (Эриксон, 1996).
Важнейшей задачей родителей и консультанта на этом этапе является достижение баланса между базовым доверием и базовым недоверием к миру, улучшение способностей коммуникации ребенка.