Можно с уверенностью сказать, что мои руки дрожали, когда я шла по мощеной дорожке, ведущей к входной двери Зейна. Это не сулило ничего хорошего торту, который я несла в трясущихся руках. Хотя, если бы я его уронила, у меня было бы достаточное оправдание, почему его не доставили до адресата. Но тогда я все равно столкнулась бы с объяснением того, почему на дорожке Зейна валялся раздавленный шоколадный торт. Честно говоря, даже расплющенный шоколадный торт добавил бы немного индивидуальности пустому и скучному внешнему виду дома. Газон был подстрижен, краска свежая и не облупившаяся. Но дом не обладал ни каплей индивидуальности. Байкеру не помешало бы добавить зеленых насаждений, даже газон, выстриженный в форме глушителя немного оживил бы это место.
Я тихонько постучала в его дверь, надеясь, нет, молясь, чтобы его не оказалось дома, тогда я бы оставила торт на крыльце и сбежала. Мои шансы на это были довольно высоки, учитывая, что от красавчика байкера не было ни слуху, ни духу с воскресенья. Я немного расслабилась при этой мысли. Мой разум уже вернулся домой, прикидывая, какой объем работы я успею сделать, прежде чем без зазрения совести начну марафон «Мыслить как преступник».
Я уже приготовилась поставить торт на крыльцо, когда дверь внезапно открылась. Слегка подпрыгнув и чуть не уронив торт, я наткнулась на взгляд темно-карих глаз. Зейн напрягся от удивления, поняв, кто перед ним. Его глаза, казалось, почернели от ярости.
Зейн в кои-то веки не надел свой жилет. На самом деле, он вообще был топлесс. Его огромная грудь, казалось, занимала весь дверной проем, и мои глаза любовались ею. Он был таким здоровенным. Просто гигантом. Я не думала, что уже придумала слово для такого количества мускулов. Но меня поразило не это… ладно, только на долю секунды. Дело в том, что, казалось, каждый дюйм его груди покрывала татуировка. Не черная или синяя, а яркий, красочный рисунок. Я страстно желала рассмотреть каждый квадратный дюйм, но поняла, что стоять и пускать слюни на чью-то грудь после того, как постучалась к ним в дверь, вряд ли можно назвать хорошими манерами. Взглянув в его черные глаза, я поняла, как долго молчала. Выражение его лица было жестким от ярости, и он, казалось, сдерживался, чтобы не сказать что-то.
— Э-м, привет, — нервно поздоровалась я, бегая глазами. — Я пришла отдать это, — я подняла тарелку, но его глаза не опустились на нее, они не отрывались от меня. Мои же метались вверх-вниз. — Его испекла Лекси. В благодарность за колесо и кино.
Я говорила быстро. Чем скорее дело будет сделано, тем скорее я смогу убежать и утопить свои печали в бутылке Пино и коробке Орео.
— Это торт, — прощебетала я, заполняя напряженную тишину. — Я заставила Лекси поклясться, что в нем нет свеклы, кокосовой муки или каких-то других странных веществ, которые она регулярно употребляет, — пошутила я.
Лицо Зейна оставалось суровым. Я сглотнула.
— Хотя однажды она испекла шоколадный торт со свеклой, и он был не так уж и плох. Но весь смысл шоколадного торта в том, чтобы баловать себя им, поэтому добавление в него свеклы как бы противоречит цели — свекла вряд ли декадентская. Она полезная. Ты ешь торт не для того, чтобы быть здоровым, ты ешь его, чтобы пошалить, — пробормотала я.
Больше тишины. И испепеляющего взгляда. Если не ошибаюсь, в этом взгляде что-то изменилось. Клянусь, если бы я не знала его лучше, то могла определить это как желание. Но я знала его лучше, и этот чувак определенно ненавидел меня, поэтому мне пора было закругляться. Он обеспечил меня достаточным количеством порочных образов, чтобы я могла вернуться к своему вибратору.
— Ну, в любом случае, не хочу отрывать тебя от… — я снова взглянула на его грудь. Плохой ход. Я резко подняла голову. — Чего бы ты там ни делал. Я здесь по приказу Лекси, чтобы принести торт.
Сунув ему тарелку и используя ее как, своего рода, щит от испепеляющего взгляда, я вздохнула с облегчением, что покончила со своим неуклюжим и смущающим объяснением. Очевидно, смущающая часть этого разговора еще не завершилась. Зейн не брал тарелку; его кулаки оставались сжатыми по бокам, а глаза впивались в мои. Между нами бурлила раскаленная тишина, пока я все еще протягивала торт.
— Э-м, я знаю, что по какой-то причине могу тебе не нравиться, но мой ребенок, кажется, очень тебя полюбил. И если я не доставлю этот торт, то столкнусь с ее гневом, на который, я уверена, тебе плевать. Но это заденет ее чувства, а я сделаю все, чтобы этого не произошло, поэтому, боюсь, я не смогу уйти отсюда, пока ты не возьмешь торт, — заявила я, указывая пальцем на пол крыльца, на котором стояла. — Так что, если не хочешь, чтобы я поселилась у твоего порога… — продолжила я, но Зейн вырвал торт у меня из рук.