Правее, — как и полагается по канонам, — входом на восток высится церковь. Или костел… или кирха… или синагога… В общем, молельный дом… Строение в готическом стиле, а на макушке, где крест, высится что-то вроде «Х». Только нижняя часть раза в два короче. И, чтобы никто не усомнился, что это не шутка строителей, загадочный символ ярко посверкивает позолотой.
А на противоположной стороне площади, свесив копытца, на пеньке восседает с кружкой чего-то пенистого, натуральный хряк. Так сказать, в полный рост. Причем, сделанный так искусно, что издали кажется живым. Лицом, то есть, рылом к площади, а спиной к одноэтажному зданию, весьма внушительных размеров. Только окон на фасаде четыре. А еще двери… Гостеприимно распахнутые настежь. Наверно, еще и для того, чтобы все население Камышного могло беспрепятственно насладится хоровым пением, доносившимся изнутри.
Глотки надрывали человек эдак шесть. Старательно и с чувством.
— Я-а-амщик, не гони лошаде-е-ей…
Мне не-е-екуда больше спеши-и-ить…
Мне не-е-екого больше люби-и-ить…
Я-а-амщик, не гони лошаде-е-ей…
Нет, всего лишь четверо. Но таких широкоплечих и мощных, что каждого вполне можно было считать за двоих. Сидели они здесь, судя по остекленевшим взглядам, давно, а по душевности исполнения песни — никуда и не торопились.
— Чего изволите, милорд? — как из-под земли, едва я переступил порог заведения, вырос трактирщик.
— Комнату… но это потом… Сперва — отобедать. Накрой на двоих… И если можно, там, где потише…
Из подготовительных материалов, вложенных в меня Смотрящими, я примерно ориентировался в расценках, так что излишне сорить деньгами не стал. Положил в уважительно подставленную ладонь две серебряные монеты, сделал паузу и прибавил третью.
— За расторопность… — произнес чуть надменно, соответственно образу.
— Не извольте беспокоится, ваша милость, — кивнул трактирщик и указал рукой на противоположный от певцов угол. — Прошу к столу. Сейчас все сделаю в лучшем виде.
В книгах, которые я читал, трактирщиков, обычно описывают в виде пузатых мордоворотов, эдаких разбойников вышедших в отставку, или — тощих, как жерди, иудеев. Этот был вполне себе обычный. И сложения среднего, и роста обыкновенного. Захочешь запомнить, не за что глазу зацепится. Разве что бегающий взгляд, непроизвольно выдающий плутоватый характер… В том смысле, что обсчитает и не сморгнет. Но это пустяк… Я тут жить не собираюсь. Поедим, отдохнем и с утра двинемся дальше. Если и обосновываться, то в городе.
Не в том смысле, что я фанат цивилизации и без ее благ жить не могу… Угу, видел бы кто те блага, пока я не стал нужен Северову… Врагу такой жизни не пожелаешь. Хотя нет, вру… Хантерам я бы пожелал такое с превелики удовольствием.
Чисто интуитивно задвинул Сашку в угол, а сам сел так, чтобы и ее загораживать и краем глаза все помещение видеть.
Кроме певунов, в корчме было еще несколько человек. Но, в отличие от той четверки, видно было, что эти посетители заскочили буквально на минутку. Кто перекусить под рюмку, кто пивка кружку опрокинуть. Не деревенские. Это нормально… Сельские жители, если не праздник, время в корчме не коротают. Камышенка, опять таки, судя по карте, стояла возле одного из имперских трактов. Ведущем из Ликурга в одну из оранжевых зон, вход в которую мне пока был не то чтобы запрещен, но не рекомендован. Во избежание неприятностей… возможно, даже несовместимых с жизнью.
— Приятного аппетита, ваша милость… — трактирщик возник рядом со столом и водрузил на него поднос со снедью. Жареное мясо, какая-то подлива, сыр, варенные и обжаренные яйца, капуста, грибочки. Большой жбан чего-то такого же пенного, как тот напиток, который употреблял символ заведения. И кувшинчик поменьше. Наверно, с чем-то боле благородным. Для дамы…
— Эй… погоди… — придержал я, уже готового уйти хозяина. — Не понял? А хлеб? Как же без хлеба?
— Простите, милорд, — развел руками тот. — Хлеба нет во всей Камышенке. Вот уже почитай неделю.
— Это как?
— Кверху каком… — пробасил кто-то из певчей компании. Похоже, у них не только с голосом, но и со слухом все было отлично. А длительное излияние требовало драки.
— Заткнись, Орте! А не то не посмотрю на вашу печаль! Вмиг на улицу отправлю! — рявкнул на него трактирщик. — Простите, ваша милость. Не обращайте внимания. Беда у людей… Это наши мельники… Собственно, потому и без хлеба сидим.
— Запили, что ли? Умер кто?
— Если б… Чудище на мельнице завелось. Никого внутрь не пускает. Мы за магом в город послали… Но мессер в отъезде. Раньше чем через месяц не ждем. А сами ничего сделать не можем. Хоть жги и заново строй…