Кто-то выдохнул. Конлан наклонил голову, признавая этот тяжелый удар. Если бы он подождал достаточно воинов, когда отправился за Анубизой в ее логово, вероятно, он бы…
Нет, Оглядываются назад только неудачники.
Он постарался, чтобы его голос прозвучал спокойно.
— Ты все еще не гнушаешься грязной игры, братец?
Вэн покачал головой, сдвинув брови. Отвращение было явно заметно на его лице.
— Хороший правитель позволяет своим слугам делать свою работу, Конлан. Вероятно, теперь тебе пора это усвоить.
Конлан развернулся и посмотрел на брата, сжав кулаки. Потом он глубоко вздохнул, и произнес:
— Вероятно, ты прав.
Он услышал еще один вздох позади себя. Даже до его пленения, они никогда особо не слышали, как их принц признает свои ошибки.
Вероятно, действительно время настало. Здравый смысл должен успокоить ярость. Вероятно, самое время философу стать плечом к плечу с воином.
Конлан кивнул брату:
— Ты выводишь меня из себя, но ты верно говоришь.
Вэн моргнул, явно не зная, что сказать. Конлан продолжал говорить, пока это счастливое состояние длилось.
— Но я бы был благодарен, если бы ты забыл и простил, и мы смогли бы продолжить поиски Трезубца.
Вэн снова моргнул, потом слегка поклонился, в уголках его губ пряталась ухмылка.
— Считайте, что все уже сделано, Ваше Высочество.
— Еще раз назовешь меня «Ваше Высочество», и я надеру тебе задницу, — сказал Конлан, и грустная улыбка появилась на его лице, а потом исчезла. — Я признаю, что должен был подождать. Но не только в этом я должен признаться. Нам следует поговорить. Считай, что это вопрос крайней необходимости.
Вэн приподнял бровь. Его тело, если такое было возможно, стало еще более напряженным и крайне подозрительным, пока он вертел головой из стороны в сторону, оглядывая пляж и темноту, которая его окружала.
— Что это? Райзен? Или ты повстречался с каким-нибудь вампиром или оборотнем? Черт. Дай мне что-нибудь, с чем бы я мог подраться.
Аларик беззвучно скользил по песку, подходя ближе, напомнив Конлану об акуле, готовой напасть.
— В чем выражалась угроза? — требовательно спросил Аларик. — Ты столкнулся с новой формой магии, которая может контролировать даже элементы?
Конлан покачал головой, взвешивая свои слова:
— Я, скорее всего, буду жалеть о том, что сказал вам это. Но у вас есть право знать. Особенно, когда это касается потенциально слабого места.
Вот только сейчас он говорил о личной слабости. Слабости их наследника трона. Политическая стратегия Атлантиды требовала бы, чтобы он промолчал.
А вот атлантическая военная стратегия требовала обо всем поведать.
Он оглядел Вэна и Аларика. Вэн был его семьей, а Аларик оставался другом Конлана с детства. Конлан никогда не скрывал правду от них. Но все же, глядя в яркое зеленое сияние власти в глазах жреца, Конлан пришел к неприятному выводу: он не был совершенно уверен, что Аларик мог бы сказать то же самое.
Конлан позвал свою охрану, а потом ясно и формально заговорил. Ничего, что формальная речь звучит настолько неправильно после стольких лет.
Черт, может быть, если он будет говорить, как король, он почувствует себя таковым:
— Мое поспешное отбытие на тот момент было ненужным и неправильным. Мой брат напомнил мне, что хороший король позволяет своим воинам делать то, чему их обучали.
Он по очереди оглядел лица своих воинов, а потом продолжил, мрачно:
— Однако, помните. Я стану королем, и даже сейчас я Высокий Принц. Я все время буду делать то, что я считаю правомочным.
Он замолчал, улыбнулся Вэну.
— Просто попытайся быть в курсе, младший брат.
Став серьезным, Конлан поднял голову и попробовал ветер на любое изменение в элементах, ища живых или немертвых поблизости. Потом он забросил ментальную удочку, чтобы снова коснуться Райли, стиснув зубы, осознав, что даже их краткая разлука напрягала его.
Он чувствовал себя словно на иголках.
Черт побери. Кем она была? Больше того, чем она была?
Она даже не сознавала, что он находился в ее разуме, незамеченным, пока она ехала недолго до маленького домика. Он прервал эту связь во время беседы со своими воинами и Алариком.
Он попробовал нежное прикосновение. Я здесь, Райли. Ты в безопасности?
Он почувствовал ее испуганный вздох и мог почти видеть ее. Ее прикосновение вернулось к нему, ее эмоции двигались, словно крохотные морские анемоны в его разуме.
— Конлан? Ты все еще можешь со мной говорить? Но я же почти в десяти милях от пляжа. Но — почему-то я знаю, что ты все еще там.
Я могу тебя чувствовать, анэша. Я также собираюсь тебя защищать. Ты обладаешь огромной ценностью для моего народа.
Она послала ему слабый намек на веселье, — это, а еще потрясающее ощущение ее крайней усталости. Это очень мило, но я ни для кого особую ценность не представлю. Мне всего лишь нужно принять ванну с пеной и потом пойти спать. Прощай.
И на этом ощущение падения ментальных дверей прервало его связь с ней. Он отпрянул назад от этого ощущения, его рот был сухим, он боролся со своим телом, не желая, чтобы оно снова затвердело при мысли об ее обнаженном теле, блестящем в ароматической пенной ванне.
Он плотно закрыл глаза и простонал.
Глаза Вэна сузились.
— Что это? Угроза?
Глаза Конлан резко открылись, и он увидел, что Вэн и остальные Семь приняли боевую стойку, держа кинжалы наготове. Аларик поднял руки вверх, словно готов был командовать силой, а волны океана тут же ответили сокрушающей симфонией столкновения с берегом.
Конлан поднял руку:
— Нет, все в порядке. Нет никакой угрозы, — он улыбнулся. — Или, скорее, угроза сейчас принимает ванну с пеной.
Глава 9
— Что это было, Лорд Райзен?
Райзен резко махнул рукой, приказывая своему воину промолчать. Не шуметь, пока Райзен открывает свой разум и ищет любое волнение элементов.
На секунду он было подумал…
Но, нет. Конлан уже давно умер. Королевский дом погряз в хаосе. Никто не желал выйти вперед и признать, что Анубиза убила наследника Семи островов.
До этого момента.
Райзен посмотрел на длинную форму, завернутую в бархат, которая лежала на столе. Трезубец. Он не мог до конца поверить, что забрал его. Что теперь он лежит на столе в одном из его убежищ, практически под носом у жителей суши в домах по соседству.
Вырванный почти под носом у Аларика.
Мысль об этом доставила ему огромное удовлетворение. Надменный ублюдок. Он вспомнил их последнюю ссору девять дней назад.
— Ты же знаешь, что он не вернется назад, Аларик, — говорил Райзен, бродя туда-сюда по мраморному полу личной приемной жреца. — Прошло уже семь лет. Даже, если он вернется домой, он не будет прежним Конланом.
Он запнулся, пристально глядя на жреца:
— Он будет… сломан.
Аларик сложил руки на груди, выглядя больше похожим на уличного головореза, а не на избранника Посейдона, пока он не увидел силу, горящую в его глазах.
— Конлан сильнее, чем другие. Сильнее любого воина в истории Атлантиды. Посейдон не дал мне никаких указаний на то, что он мертв. Или изменился.
Глаза Аларика сузились.
— Ты что, осмеливаешься сомневаться в словах Бога Морей?
Райзен ударил кулаком по ладони:
— Я никогда не богохульствовал, и я не собираюсь этим заниматься теперь, так что не начинай, жрец. Я только думаю, действительно ли ты слышишь то, что тебе говорит Посейдон. Или ты просто высказываешь собственные надежды на счет друга детства?
— Никогда не пытайся обвинять меня, Райзен. Дом Микен пожалеет об этом, — Аларик не повысил голос, но стены храма содрогнулись.