Например, если в 1958 году в Алтайском крае было 11 церквей, то в 1962 году их осталось только 3. Перевод его из Новосибирска связан с трагедией, широко использованной в антирелигиозных целях: 14 апреля 1961 года сторож кафедрального собора застрелил подростка, забравшегося на колокольню
«Убийцы в рясах». «Правда». 18 мая 1961 г.
Новосибирск
1 января — 30 июня 1959 года.
1959 год. Опять служу, — сообщает о. Серафим.
Но недолго. Владыке (Донату) вздумалось меня пожалеть. И он вызывает меня к себе в Новосибирск и говорит:
— Тяжело тебе на приходе, ты ещё молод, побереги себя, я вот возьму тебя к себе экономом, пойдёшь?
Что мне остается говорить, только:
— Благословите.
— Бог благословит.
Уезжаем с Ваней, да ещё украдкой и ночью. Ведь прихожане не отпустят. Да ещё столько слёз будет. Прощайте, милые мои прихожане! Вот — и Новосибирск. Увидел меня настоятель о. Александр Тугаринов и давай Владыку уговаривать:
— Владыка, зачем нам такого молодого и ревностного священника отлучать от службы? Давайте попробуем устроить его шестым в собор!
Владыка подумал-подумал и согласился.
Напечатали указ и отправляют на авось к уполномоченному. Прихожу, он спрашивает:
— А почему ушёл из Алейска?
Я прикинулся бедненьким, нерадивым и говорю:
— Да старухи меня выгнали, служу Господу неблагоговейно, проповеди не умею говорить, а ведь старые люди любят проповедников да стареньких, а я ведь слишком ещё молод. Вот приход и стал распадаться.
И что же, это ему лестно стало. Думает, очевидно, сам про себя:
— Да этого надо зарегистрировать. Может быть, он и здесь старух разгонит.
Вот слепота‑то, действительно.
Старый, а немудрый.
Здесь приходится привести слова великого баснописца Крылова, но сказать наоборот:
— Хоть ты и сед, приятель, но волчью натуру вашу знаю.
Да ведь Господь учит:
— Не печитесь о том, что вам говорить, но Дух Божий в вас будет говорить.
Получил регистрацию.
Владыка тоже смеётся, когда ему рассказываю.
Служу в соборе. Здесь больше хлопот. Много монашествующих, все они выбрали меня духовником себе, исповедовать их приходится. Некоторые из них старенькие.
Живу в своей церковной гостинице. Свободное время провожу хорошо. С утра хожу в храм, а потом в келии молюсь. К Владыке хожу на обед. Да и на ужин, на завтрак приглашают, но как‑то неудобно.
Владыка — очень добрый человек, устроил меня в Ленинградскую семинарию на заочный сектор18. Получил уже задания, но сложившиеся обстоятельства не дали учиться.
То есть меня сняли с прихода19.
Не знаю, описывать ли тот случай, из‑за которого меня убрали. Ну, да ладно. Напишу для порядка и последовательности моего служения на приходах.
В день памяти св. Анны Кашинской меня пригласила отслужить молебен на дому наша церковная уборщица, носившая имя этой святой. Были сюда приглашены кое‑кто из церковных работников. Всё было бы очень хорошо. Но Господь, видно для нашего испытания, послал скорбь через больного душой человека. Человек этот — церковный сторож Анатолий.
Побыли у них, помолились и пообедали, и они пригласили познакомить меня со своей местностью. И повели через бор сосновый к своей, как они говорят, любимой речушке, где частенько проводили время в душевном отдыхе и богомыслии.
И что же вышло?
Этот Анатолий, по побуждению злого духа, допустил грязные мысли до своего сердца и стал нас преследовать. Видя всё это и чувствуя себя неловко, мы решили его остановить убеждениями отстать от нас, но он сказал:
— Хоть убейте, а я пойду за вами и буду смотреть.
Боже мой! Вот вражонок прямо через него действует. Не пошли, вернулись. Да разве можно было идти? Пришли домой и стали петь, беседовать о времени тяжёлом для верующих, о спасении своих душ. Таким вот образом и проходит свободное время у верующих. Время это называется духовным вечером.
Ну, а что было назавтра? О, не дай Бог никому!
Этот самый Анатолий стал разносить такой слух по моему адресу, что волосы дыбом могут встать.
17
С 1 января 1959 года указ о назначении «на должность псаломщика Вознесенского кафедрального собора города Новосибирска с правом служения в сане священника».
18
«Заочный сектор сообщает, что Советом Академии от 18/VI-1959 г. иеромонах Серафим (Брыксин А. Г.) зачислен в 3 класс Духовной Семинарии» — из личного дела.