И все стихнет. Гибнет тот, в ком нет веры.
Сгустились тучи, ветер веет.
Трава пустынная шумит,
Как чёрный полог, ночь висит.
И даль пространная чернеет.41
Тучи, шум, пустыня и, кажется, впереди — ещё бесконечно длинная чернота. Но стоит ли унывать? Нет! Надо мужество. А мужество черпается от молитвенного обращения к Богу и от тесного общения с духовными отцами высокой жизни. Аз грешный нуждаюсь в сем, потому-то и решил сейчас же поехать в отпуск и помолиться в святых обителях перед угодниками Божиими, и побеседовать со старцами-пустынниками иеромонахом Мардарием (Даниловым) и иеродиаконом Аввакумом. Первый — из Киево-Печерской Лавры, второй — из Почаевского скита. Много полезного услышишь и как‑то снова воспрянешь духом.
Иеродиакон Аввакум (1928–2009), в миру Аркадий Карпович
Было намерение и в сей раз удалиться с ними на горы.
Но увы, увы, опять Господь не допустил.
Не готов, да и только. Пустыня неготовых не принимает.
Странник, молящийся о пустыне
Иеромонах Мардарий (Данилов, в схиме Алексий) 1929–2009
Иеромонах Мардарий (в миру Михаил Васильевич Данилов, в схиме Алексий) родился в 1929 году в селе Богородицкое Ясеновского района Курской области. Господь послал ему духовного отца — архимандрита Варсонофия, чтобы укрепить его веру и намерение идти по монашескому пути, к которому он был расположен с детства. Отец Варсонофий благословил двадцатидвухлетнего Михаила на монашеский путь. Местом подвигов о. Михаила Владыка Варсонофий определил Киево-Печерскую лавру. Посетив однажды во время отпуска пустынников Кавказа, отец Мардарий продолжал жить и нести послушание в монастыре, но тайно молился о пустыне. Находясь в лавре, совершал подвиги ночной молитвы, боролся со сном.
Наконец, отец Мардарий после закрытия лавры получил благословение на свое сокровенное желание ехать на Кавказ, в пустыню.
Поселился он за озером Амткел. Его келья находилась на высоте около тысячи пятисот метров над уровнем моря, в очень труднодоступном месте. Окормлял пустынников схиархимандрит Серафим, который был духовником сухумского кафедрального собора. Окормлял не самочинно, а по благословению митрополита тбилисского Зиновия. Когда наступила грузино-абхазская война, из любви и жалости к страждущим людям отец Мардарий спустился с гор и около трёх месяцев помогал в кафедральном соборе города Сухуми. В пустыне батюшка ослаб физически, полностью потеряв зрение. Оставшись совсем один, он вынужден был по смирению дать согласие на настойчивые просьбы братии вывезти его из пустыни в город Сухуми. Батюшку лечили, но здоровье его не улучшалось. Некоторое время он пожил в городе, хотя душа его тосковала по пустыне.
Владыка Никон благословил перевезти батюшку в Задонск, в село Юрьево. Через два дня после операции владыка Никон постриг батюшку в схиму. Отошёл батюшка в два часа дня 4 июня 2009 года. Могилка батюшки находится в Рождество-Богородицком мужском монастыре города Задонска.
Извлечение из книги «Он хотел жить и умереть странником». Москва, 2015 год.
Тогур
Томская область, с. Тогур
Пришла телеграмма от архиепископа Павла: надо срочно выезжать на приход, — отмечает в воспоминаниях о. Серафим.
Решил, что послушание нужно выполнять неукоснительно. Сразу же выехал и прибыл в Томск к празднику Преображения — 19 августа 1969 года.
Участвуя в сослужении за Божественной литургией, был возведён в сан игумена, хотя награждён был к Пасхе.
После празднования получил указ о назначении настоятелем в посёлок Тогур Томской области.
Там самый почти захудалый приходишко, хотя и полуразвалившийся, но буйный.
Весь церковный совет, словом, весь штат, как на подбор, служили не Богу, а мамоне.
Много сил и энергии потребовалось, чтобы хотя бы отчасти произвести сортировочку. Господь не безмилостив. Он помог. Опасных людей освободили от руководящих работ.
Дело пошло на поправку, но далеко не всё достигнуто для нормализации жизни всего прихода.
— Бдите и молитесь, — говорит Священное Писание.
Да, молиться много надо, чтобы Господь всегда нам помогал.
Вот уже более полгода прошло, как я служу в этом местечке.
41
А. В. Кольцов (1809–1842) — русский поэт.
Продолжение стихов:
Лишь там, в дали степи обширной,
Как тайный луч звезды призывной,
Зажжён случайною рукой,
Горит огонь во тьме ночной.
Унылый путник запоздалый,
Один среди глухих степей,
Плетусь к ночлегу; на своей
Клячонке тощей и усталой
Держу я путь к тому огню;
Ему я рад, как счастья дню.