— Слышите, Морган, — сказал Келсон, посмотрев на своего друга. — Это просто ужасно!
— В самом деле? — сказал Морган, подняв брови. — Я не заметил.
Леди Эстер снова открыла рот, собираясь еще что-то пролепетать, но Келсон уже повернулся к ней спиной.
— Дорогая леди Эстер, будьте так любезны передать матушке, что я в полной безопасности с моим другом генералом Морганом.
Глаза леди Эстер расширились, когда она услышала имя человека, сопровождавшего принца, и, приложив пухлую руку к губам, она только и выдохнула:
— Ой!
Снова сделав реверанс, фрейлина воскликнула:
— Я не узнала вашу светлость.
Морган нахмурился и полуобернулся к Келсону:
— Что за проклятие, Келсон, неужели я так изменился? Уже человек двадцать сегодня не узнали меня. Что толку в известности, если никто меня не узнает?
— По-видимому, дело в том, что вы не носите своих рогов и раздвоенных копыт, — сухо заметил Келсон.
— Гм, не уверен. Скажите мне, леди Эстер, своего короля вы тоже не узнали?
— Прошу прощения, ваша светлость!
Морган вздохнул и сложил руки на груди.
— Леди Эстер, — вежливо продолжал он. — Я думаю, что вы при дворе уже достаточно долго, чтобы знать, как следует обращаться к королю. Ваше появление даже с большой натяжкой нельзя назвать образцом этикета. Было бы хорошо, если бы в будущем вы проявляли побольше почтения. Вам ясно?
— Да, ваша светлость, — воскликнула она, явно задетая его тоном.
Келсон посмотрел на Моргана, словно спрашивая его, кончил ли он уже, и генерал утвердительно кивнул. Келсон снова повернулся к нервной леди Эстер.
— Очень хорошо. Кроме того, что мать беспокоится обо мне, есть ли другие поручения?
Леди Эстер снова сделала реверанс.
— Она приказала мне передать вам, что Совет созван, ваше выс… ваше величество. Она просила вас непременно присутствовать.
— Морган? — Келсон посмотрел на генерала.
— Позже, мой принц. У нас еще есть неотложные дела. Леди Эстер, передайте королеве, что его величество будет погодя.
— И что я в полной безопасности, — выделяя каждое слово, сказал Келсон. — Вы свободны, леди Эстер.
Когда фрейлина поклонилась и заспешила прочь, Келсон посмотрел на Моргана.
— Вы видите, как я веду себя. Я не просто показываю матери, что я больше не дитя. Я не желаю больше зависеть от этой проклятой опеки слуг! — Он усмехнулся. — Защищать меня будете вы, не так ли, генерал?
Морган улыбнулся.
— От Стенректа и других убийц — всегда, мой принц. Только не заставляйте меня сегодня сражаться еще и с остальными королевскими фрейлинами. Это мне, похоже, не под силу.
Келсон весело засмеялся.
— Так! Есть люди, которых вы, Морган, боитесь. Не думал я, что услышу нечто подобное от вас!
— Если вы скажете это кому-нибудь, я опровергну каждое слово, — ответил Морган. — Идемте, поищем Дункана.
Все разговоры на собрании Совета мгновенно стихли, едва вошла Джеанна, опираясь на руку Нигеля. Сидевшие вокруг длинного полированного стола склонились, как один, к их ногам; между тем Нигель препроводил королеву к ее месту, а сам проследовал к своему на другом конце стола.
Все заметили, что они не смотрят друг на друга, но этому не придали значения, так как было известно, что у королевы и герцога королевства нет согласия по вопросу, который обсуждается сегодня. Предстоял необычный Совет, на котором, конечно, никто не хотел уступать без борьбы. Было, однако, странно, что до сих пор не появился Келсон.
Джеанна нервно осмотрела зал, занимая свое место рядом с пустым троном Бриона, невольно вспоминая то, более счастливое время, когда она входила сюда вдвоем с мужем и все глаза вокруг стола смотрели дружелюбно.
Тогда она не чувствовала себя такой одинокой и запуганной; и обитые темной тканью стены не казались столь тесными, а высокие своды с темными полосами на балках — мрачными. Вообще, обычно здесь было светло — окно справа пропускало достаточно солнечного света. А если за окном было сумрачно, несколько богато украшенных канделябров устанавливалось с другой стороны стола. Но теперь зал казался королеве сырым и мрачным. Или такое ощущение возникло потому, что в нем собралось слишком много людей в трауре?
Джеанна следила, как слабый ручеек воска стекал с постепенно оседавшей свечи, а ее пальцы помимо воли поглаживали длинную зарубку на краю стола — след, оставленный Брионом, когда он разорвал грамоту кинжалом, вонзив его в стол, после безуспешных попыток убедить Совет, что они принимают негодный закон.
Королева заставила себя оторваться от воспоминаний и медленно обвела взглядом бледные вопрошающие лица, уставившиеся на нее, едва она заняла свое место.
Те, кто сидели здесь сегодня, были так не похожи на Бриона, и Келсона, и на покойного лорда Ральсона. Кто-то, чему она удивилась, сидел даже на стуле Моргана — между местами Келсона и Ральсона. Джеанна не знала точно, но, судя по всему, этот молодой человек с растрепанными каштановыми волосами и есть лорд Дерри, оруженосец Моргана. Несомненно, ему позволил быть здесь сегодня Нигель.
«Ничего, — думала она, продолжая разглядывать собравшихся. — Если молодой гофмейстер считает, будто в отсутствие Моргана он может подать голос, ей придется напомнить ему, что он слишком торопится. Она не намерена позволить мальчишкам Нигеля и Моргана сорвать это заседание Совета».
Королева еще раз холодно обвела всех глазами слева направо: Нигеля, не смотревшего на нее, Брэна Кориса, Яна, щеголеватого, как обычно, лорда Роджера, епископа Арилана, Эвана. Кивнув архиепископу Карригану, сидевшему слева от нее, королева позволила себе взглянуть на герцога Яреда и его сына Кевина, однако с этими двумя она не поздоровалась. После Нигеля оба Мак-Лайна — самые вероятные сторонники Моргана в Совете. Она всей душой надеялась не встретить их здесь нынче.
Джеанна вновь повернулась к Эвану.
— Лорд Эван, — сказала она чистым и твердым голосом, — могли бы вы приказать Совету начинать? Сегодня много важных дел, и я думаю, больше мы ждать не можем.
Но не успел Эван встать, как Нигель вскочил на ноги и вытянул шею:
— Одно мгновение, ваше величество, но его королевское высочество задержан неотложными делами и просил меня отсрочить начало заседания. Он обещал присутствовать, как только освободится.
Королева, никак не ответив на его просьбу, вновь повернулась к Эвану:
— Лорд Эван, пожалуйста.
— Вы игнорируете просьбу его высочества, Джеанна? — пророкотал Нигель.
— Лорд Эван, начинайте же.
Эван растерянно посмотрел на Нигеля, на пустое кресло Келсона рядом с ним, затем смущенно прокашлялся.
— Ваше величество, если вы прикажете, я, конечно, начну Совет без принца Келсона. Но если его королевское высочество надеется присутствовать, простая вежливость требует…
— Простой вежливости, по-видимому, нет места на этом Совете, во всяком случае так, кажется, решил мой достопочтенный сын, вы не находите, любезный лорд Клейборнский? — спокойно возразила Джеанна. — Принц Келсон был предупрежден более чем полтора часа назад. Он, очевидно, счел этот Совет недостаточно важным для себя. Вероятно, у него есть дела, которые кажутся ему важнее присутствия на Совете лордов. Я могу оправдать это только его неопытностью и незрелостью и надеюсь, что с годами он исправится и поумнеет. А сейчас — Регентский Совет, и потому его присутствие необязательно. Есть какие-нибудь вопросы?
Легкий шепоток прошелся вокруг стола; Нигель молчаливо ждал, как развернутся события дальше, понимая — он сделал все, что мог.
Джеанна была взбешена отсутствием Келсона, и это не предвещало ничего хорошего.
Эван беспокойно обежал глазами собравшихся, нервно кашлянул и обратился к королеве:
— Вопросов нет, ваше величество, — сказал он спокойно. — Если все так, как вы говорите, я не вижу смысла тянуть дальше. Как наследный лорд-маршал Королевского Совета Гвиннеда, я объявляю Регентский Совет открытым. Пусть закон, смягченный милосердием, тяготеет над всеми доводами.