Хаосит крутит над головой странным кнутом.
«Кнут-самобой» — всплывает в сознании из ниоткуда знание. Кали невольно вспоминает легенды, где этим былинным оружием обращают человека в лошадь и разгоняют вражье войско.
Кали снова возвращается взглядом к Арсению. Что за странное чувство в груди? Похоже, это боголепие овладевает ее душой. Княгиня признала Огневики, оружие Царя-Огня, и парадокс происходящего приводит суровую воительницу в трепет. Будто перед ее глазами разворачивается эпическое сражение из священных томов. Юный Царь-Огонь идет сжигать порождение Тьмы. И сами боги благословляют огненного духа на верное дело.
Окруженный пламенем, хаосит шипит и крутит Самобоем. Бессильно щелкает кнут по горячему воздуху. До Арсения тварь не может достать, между тем, огненный вал сносит ее с ног. Она рычит, и клыкастый рот изрыгает молнии. Ветвящиеся и змееподбные.
Фрактал! Гринвес ведь демоник! Выходит, он обладает силой Высшего угряса.
Но Сеня без труда отражает атаку. Светловолосый юноша, будто сын солнца, испускает огненные багрянцы, и бессильные молнии гаснут. А огонь продолжает накрывать поляну неостановимым красно-золотым валом. Зажмурившись, тварь испуганно шипит. Она вскакивает и в ужасе вцепляется в свой кнут.
Вот действительно — мифы слились с реальностью воедино. Хаос и фракталы смиксовали со славянскими легендами, и на выходе получилась эта неописуемая битва.
Кали продолжает смотреть на Арсения. Пылающие золотом татуировки на его юном красивом лице нестерпимо обжигают глаза, но она все равно смотрит. Он очень красив, бесспорно, не зря Ксюшке приглянулся. До этого дочку вообще не интересовали мальчики, куда там, только Военные игры. А Беркутов всем впечатляет: и станом, и смазливым лицом, и манерой держаться, и железным характером, ну и силой, само собой. Так что подошел под параметры Ксюхи, считай, как влитой.
Но Кали впилась взглядом в юношу не из-за красоты. Татуировки! Орнаменты на лице! В молодости Перун носил похожие узоры. Ярко-золотые, идущие по коже, словно разрез, словно под ней спрятан неиссякаемый золотой свет. Словно само солнце взирает на тебя.
— Мой муж! — смаргивает Кали слезы. — Мое солнце!
На разум княгини находит помутнение. Слишком она истосковалась по любимому супругу, слишком сильно Беркутов сейчас похож на него в молодости. Какой еще Сеня! Это Перун! Он пришел к своей малышке Кали, и пускай Когти другие — не синие, а золотые, но никто не может быть столь силен и столь прекрасен. Столь могущественен!
— ТЫ СГОРИШЬ, МРАЗЬ! — гремит Перун, взмахивая Огневиками.
— Да, мой муж! — восклицает с улыбкой Кали. Больше никто не способен так сказать! Никто! — Сражайся за свой Дом! Карай наших врагов!
После огненного шторма Гринвес чернеет и становится похож на сгоревший уголь. Горящее лицо превратилось в одну чудовищную рану.
— Муженек! — шепчет Кали, и багровые Когти ярко горят, отражая восторженное состояние воительницы.
Если бы княгиня на миг отвела взгляд, если бы задумалась над своим состоянием, то поняла бы что стала жертвой магнетической силы Арсения. Ее истосковавшееся сердце повлияло на рассудок, и сейчас слезы радости стекают по ее лицу. Счастье в безумии. Любовь ошибки.
Между тем Беркутов (или Перун?) схватывается в рукопашной с обожженным и дымящимся хаоситом. Гринвес пытается удержать в сожженных руках Самобой, но кнут рассыпается пеплом.
— Бой со мной — не честь тебе, мятежник! — бросает приговор Арсений. — Это казнь предателю. Больше ты не лорд-командор. Всего лишь червь.
Но хаосит всё же оказывает отпор. Они схватываются вплотную. Натужная борьба, сиплое дыхание с обеих сторон, извержение огня и молний, а затем гигантские всполохи пламени, в которых пропадают фигуры дерущихся. Кажется, этот столп огня можно увидеть даже из космоса.
К счастью, леса спасает от пожара разразившийся дождь. Струи воды падают из свинцовых туч, заставляя пламя неистово шипеть и исторгать клубы дыма.
Поверженный хаосит катится дымящейся кучей. Безобразная черная горка еще стонет, еще жива.
Огневики свистят, описывают дымящиеся узоры в воздухе, и каждый новый орнамент сопровождается ором твари и брызгами крови. Четыре взмаха — и четыре отсеченные конечности отлетают в огонь.
— Убейте его! — гремит Беркутов, отвернувшись от изуродавнного хаосита. — Добейте паскуду!
Шаг к хаоситу делает африканец— динозавр, но Беркутов тут же окрикивает: