– А цифры на страницах кто предложил в жизнь водворить? Теперь учет ведем по науке, а не черточками Светлича.
– Цифры и Эврика рассказала бы.
– Все, я устал крутить вашу шарманку, вы собираетесь читать?
– Дедуня, вы еще немного покрутите, пока раскроем новую страницу.
При свете лампы обнаружились самые мелкие детали знаков. Буква «Р» в книге не имела внизу хвостика, это всего лишь царапина и соответствовала букве «R» нашего языка, а наша буква «Р» означала их «П». Если где в тексте находили значок «√» и рядом цифры, это говорило нам об описании рисунка с таким числом. Узнали, что звери, на которых ездили люди, звались «конi», а себя называли «крывiчамi, лiтвiнамi», позже «беларусамi».
– Дедуня, а чего люди суком, который тянет конь, роют землю?
– Знаешь, внученька, некоторым растениям необходима мягкая чистая земля, и они дают большой урожай. По-видимому, у них народа было побольше нашего, и требовалось много еды, приходилось обрабатывать землю руками или конями.
На другой странице человек сидел за круглым столом. Странный столик держался на одной ноге, и внизу под ногами прикреплен еще такой же кругляк, сама опора втыкалась в толстую колоду. На одной картинке на столешнице лежал кусок грязи, на другой стояла чаша с прислоненными к ней руками, которые держали кусок грязи, далее возвышалась ваза, высокая, с тонкой шеей, рядом женщина выливала из такой же посуды воду. Ноги человека находились на круглой подставке, руки держали, по-видимому, глину.
– Смотри, как надо лепить, какая красота, чистая работа, – произнес я.
– У внученьки еще лучше получается, что в такие длинные положишь? А рисунок и приукрасить можно. Вон Следопыт на камне выбил себя с копьем, а на нем мамонт висит здоровенный, во силища какая, – рассмеялся дед.
– Это книга – история человечества, я ей доверяю, здесь все подлинно.
– Потренируюсь и я смогу, тока сделай мне такой же столик, – обидевшись, подтянула книгу под себя Эврика.
– Точно, вместо того, чтобы болтать, смастери столик, поудобнее будет, если ты, конечно, мастер, – съязвил дед. – Вон какую пилу склепали по картинке, не знали, что получится из того, ан, солидная вещь оказалась.
– И сделаю, а пилу ты же не хотел ковать, железо жалел.
– Беру слова свои обратно, а ты свою пилу и мотай в лес, а сейчас спать.
Дед бросил крутить и повернулся на бок. В землянке наступила темень, глаза, привыкшие к яркому свету, свет костра признавать не хотели.
С первыми лучами солнца мы отправились в лес. Нашли сухое упавшее дерево, отпилили два кругляша и колоду для основания. Еще гладкий толстый сук и к обеду вернулись назад.
– Господа изобретатели прибыли. Столик подавай, а на стол че ставить будем? Еды нет, – дед продолжил язвительный тон со вчерашнего.
– Кувалду грызть будем, надолго хватит, – бросил реплику в ответ, поддерживая шутку.
– Кувалда много мяса добыла, а ваш столик – пшик да и только.
– Завелся с утра, сам вчера говорил, сделай, если мастер, – злость подступала комом.
– Это было вчера, я был сыт. Архимед да Эврика, – злорадостно усмехнулся дед и ушел в кузницу.
Он делал это специально, зная – когда я злой, мозги ворочаются быстрее, не давая зацепиться лени.
– Ворчун старый, испортит настроение на весь день.
– Он спецом злит нас. Почему все так любят говорить «Архимед и Эврика»? Впрочем, не просто говорят, а дразнят? – мягко спросила Эврика.
– Знаю, шутки у него плоские. Хочешь, чтобы и тебя покинуло настроение – я расскажу легенду про Архимеда.
После рассказа Эврика, взявшись за живот, качалась по земле.
– Так, значит, я тебе нужна для опытов!
Я молча пробивал отверстие для сука в колоде, краска залила все лицо, не выдержал внутреннего напряжения и прыснул смехом. Немного повеселел, дело спорилось, но просчитался, и сук вошел в колоду свободно, немного болтаясь. «Позже расклиню, когда все доделаю», – решил я. В целом столик удался, кругленький, небольшой, он походил на собрата с картинки.
Эврика расположилась на второй колоде за столиком. Положила глину, разминая, аккуратно прилаживала куски в целое изделие, заглаживая соединения.
– Ну как? – спросил я.
– Ничего, лучше, спина не напрягается.
Глядя, как она лепит, я повернул крышку с чашей, подставляя другой, недоделанный, бок под руки Мастера.
– Ой! – воскликнула Эврика.
Ноги ее стояли на нижнем кругу, также повернулись, нарушив равновесие девчонки. Немного прилепив глины, уже сама за крышку подвернула чашу.
– И впрямь удобнее. Любую сторону лепить можно, не сходя с места.