Девчонка залилась слезами, убежала в угол, скрутилась калачиком.
– Что с тобой, внученька? – дед прижал ее к себе. – Это что-то значит, ты видела наяву?
– Да. Моего отца дикие люди, прежде чем съесть, привязали к дереву, избили насмерть плетью из кож. Зачем? Когда все равно ....
– Ну, успокойся, тише, будет тебе горевать. В этом мире все идет по кругу, и зло возвращается добром. История повторяется, были древнейшие люди, теперь мы такие же, учимся от них. Главное – не научиться жестокости, для этого нужны вы, молодые да умные. Осторожно брать все необходимое, чтобы жить счастливо, не допуская кнутов.
Весна затянулась, метели частенько наведывались в гости. Тучи висели над головой, казалось, весь мир превратился в землянку. Народ ждал тепла, готовился к выходу в свет. В кузнице приготовлены топоры, пилы, скобы для крепления бревен, разнообразные долота, десяток мелких повозок. В книге мы рассекретили «рубанок», долго ломали голову, что мужик толкает по бревну и получает спиральку. Сначала думали, ее специально изготавливают, но когда стругнули, поняли свою ошибку, этот инструмент – для придания гладкой поверхности доске. Дед изрядно повозмущался бессмысленности открытия.
От зимнего безделья на берег натягали гору глины для печей. Все замерло в ожидании тепла.
Переселение
В одно прекрасное утро все пришло в движение. Солнце разогнало тучи и устремило лучи света на землю, они несли тепло по-летнему. За пару дней снег присел и устремился ручьями к реке, не забыл и землянки. Ручейки просачивались сквозь настил, проникая внутрь помещения. Сырость достала всех, и стар, и млад вышли разгребать намокший снег. Стихия не сдавалась, вода возвращалась в очищенные ямы. Приходилось руками рыть мерзлую землю, делая в них канавки для отвода воды. Снег посыпали золой, лучи солнца в черное припекали сильнее, и за четыре дня деревня вздохнула с облегчением, холм очистился от снега. С каждым днем снег от деревни отходил дальше и дальше, словно испугавшись пробуждающего от зимней спячки «зверя». Ржаное поле очистилось, и на него устремились куропатки, зайцы, косули. Следом потянулся хищник, лисы да волки, замыкал биологическую цепочку человек. Людей по отношению к окружающей среде – капля в море, и природа не замечала причиненного ей ущерба, баланс сил держался на уровне. Но это пока селение одно с тридцатью семьями. За зиму никто не погиб, прирост составил семь детей. Вот так втихаря, вновь на свет рождался монстр. Изобретая новые или забытые старые вещи технического прогресса, заявил о себе как о царе.
Зашевелился монстр в землянке, залечил глубокие раны тысячелетия, причиненные самому себе. Сыровато стало, захотелось вылезть на белый свет в дома. С топорами, пилами наступал на природу, ни с чем и ни с кем не считаясь, только бы реализовать свои желания: гулять – убивать, жрать – ср…, спать – рожать.
Па мановению руки старейшины народ двинулся к реке. Мелкими повозками вся округа очищена от камня – пошел на фундамент. Застонал лес, спиленный под корень. Зацепив крюками, мужики тащили к реке, где юноши расчищали место под дома, вырубая молодняк. Женщины и девушки ушли на болота заготавливать мох. Мелкая детвора вдоль реки нарезала тростник для крыш. На склоне берега возникали колодцы домов с прорезанными дырами для окон и дверей. Как и предлагал Архимед, доски пришлось пилить на больших козлах, один человек стоял наверху и поднимал пилу вверх и нажимал на бревно, снизу двое тянули на себя, распиливая его.
В бурном потоке весеннего пробуждения вместе с природой или под шумок, заявив себя миру, родилась первая деревня. Деревянные дома с желтыми тростниковыми крышами и глинобитными печами. Оставив после себя загубленный вековой бор, истоптанное клюквенное болото с сорванным, словно кожей, мхом. Река оголила берега, лишилась нерестилища для тысячи жителей подводного мира. Окна сверкали мочевыми пузырями крупных животных, сколько окон, столько и загубленных жизней понапрасну (никто не догадался заготовить впрок), а туши воины втихаря прятали в ельниках или просто бросали хищнику.
На краю деревни заканчивалось последнее строительство: кузница и гончарня.
– Хорошо-то как. Такую деревню отгрохали, загляденье, – вздохнул полной грудью дед.
– Твоя правда. Отгрохотали быстро, но и разгромили всю округу, на долгие годы щемить мое сердце будет, – заохал Светлич.
– Природа восстановит быстро, всю прежнюю цивилизацию стерла с лица земли, ни следа не оставив.
– То-то и оно, стерла, никого не пощадив, чтоб впредь умнее стали, а мы снова на те же грабли наступаем. Э-хе-хе, – проворчал мудрец и ушел.