− Вы что, с ума сошли? − на пороге появилась Эврика.
− С ума сходят поодиночке, − не оборачиваясь, ответил Старомир. − Эврика?! Вернулась пропажа!
− Эврика! Каханка мая, прыгажуня, сястрычка даражэнькая! − забыв переключить мозг на планетарный, я обнял ее и закружил по храму.
− Точно, сошли с ума. Ща придушишь и съешь, − задыхаясь, пропищала она. – Отпусти, окаянный.
. . .
За обедом Эврика поведала о приключениях.
– Отчалив от берега, налегли на весла, торопились попасть в деревню, хотя могли и не спеша просто подруливать. Ярик, демонстрируя силу, с бешенной скоростью загребал веслом, бегая с одной стороны на другую, не давая грести мне. На средине реки неосторожным резким взмахом выбил у меня из рук весло, плот стало раскручивать, течение усилилось с вашего берега, плот устремился к нему. Ярик отчаянно махал веслом, пока не защемил меж бревен и сломал его. Деревня проплывала мимо, тогда мы спрыгнули в воду, пробуя тянуть к ближайшему берегу, но силы покидали нас. Еще метров десять оставалось, как предо мной появилось упавшее дерево. Я ухватилась за него, но плот потянул дальше, и сук отломался, накрыв меня с головой мелкими веточками. Далее не помню, очнулась на берегу, Ярик делал искусственное дыхание. Два дня мы догоняли плот. Забежав вперед, доплыли до него, Ярик освободил часть бревен, оставив в связке три ствола для реликвий. С узеньким плотом мы быстро управились, переплыв на другой берег, нас снесло на четыре дня похода.
Вскоре меж кустов заметили воинов, плывущих вдоль берега, еще б немного, и они проплыли бы мимо. Заросли лозы и тростника густой стеной загораживали водную гладь, хорошо, что догадались они кричать по очереди через равные промежутки времени.
. . .
Теперь втроем читали древнейшие трактаты, периодически издевались над Эврикой за незнание белорусского языка. Перебрав гору книг, мы изучили историю края земли Полоцкой, Киевской Руси, Московии. Старомир был чернее тучи, его потрясли войны за безграничную власть, владения и подчинения народов, ради своего блаженства, безнаказанных утех, издевательств и в основном ради желтого металла, блестящих камней. Но порой на его лице долго сияла улыбка, когда читал про настоящих мужей, мудрых правителей, достойно дававших отпор врагу. Как ловко находили компромисс князья, не имея достойной армии, сталкивая лбами более могущественных, оставались сами нетронутыми.
− Я вот одного не пойму, как можно идти убивать тысячи мирных людей, чтоб обратить в свою веру? Что эта за вера такая, совершать крестовые походы, набеги, забирать в плен женщин и детей, сжигать села и говорить о благословлении божьем? Каждый народ верит в своего бога и поэтому имеет право убивать невинных иноверцев?
− Успокойся, деду, это не бог направлял их, это власть под прикрытием громких деяний, не стыдясь, не имея ничего святого, только жажда наживы. Чем больше территория владения, тем величественнее становится владыка, а для наживы все средства хороши, будь то религия или месть за словесное оскорбление, за невзрачную территорию. Один народ плодовит, ему тесно на своей земле, сосед, напротив, малочислен, и у него бескрайние леса, луга, но он не хочет делиться, приходится воевать. Безудержное размножение в природе также приводит к перекосу жизни, в этом году много травоядных, значит, в следующем появятся хищники, а потом голод сократит их численность, и травоядные снова вернутся. Так же происходит и с людьми, плодовитый народ всегда вытеснит остальных, пусть и мирным путем или войной.
− Но мы же люди, как там написано, Гомо сапиенс, − человек разумный, − попытался возразить мне Старомир.
− В том-то и дело – разумный. Возьмите свое село, и у вас найдутся воины, которые втихаря тащат добычу, чтобы не делиться со всеми, а чужую берут, еще и ворчат, что дали с костью, а не полендвичку. Так это около ста человек, а как управлять миллионами? Поговорить правителю с глазу на глаз не хватит и жизни, требуются помощники, а им также помощники нужны, и где ты возьмешь всех добрых и пушистых? Приходится принимать более жесткие меры. Ну а если во главе тиран, то и помощники под стать ему. Придет и наше будущее, снова вернутся князья и цари, главное уже сейчас приступить к воспитанию нации, приобщению к высокой морали.
− Мудро. Как говорил мой прадед, воспитывать малышей надо еще в зародыше, как мы сейчас, − придавленный грузом, истории произнес старец.
− У нас есть история, и мы ее изучим, откроем школу, научим наших детей. Я считаю, два раза на одни и те же грабли человечество не наступит. Только глупец и торопыжка учатся на своих ошибках, образованный учится на чужих.