Столб с папиным изобретением уже стоял посреди площади, красовался на радость ожесточенным людям. Возле него не было ни хвороста, ни дров, заключенного тоже еще не было. Видимо суд, за закрытыми дверями еще не окончен.
Неожиданно для всех молодую женщину вывели из здания суда. Кандалы с короткими цепями были одеты на ее руках и ногах. Такое приспособление не позволяет осужденному разгибаться в полный рост. Сгорбившуюся женщину волочили по площади как собаку. Множество веревок обвивало ее тонкую нежную шею, которая выглядела красиво даже сейчас, перенеся многократные пытки признания. Ее волочили, будто скотину на убой. Неужели такая женщина могла сделать что то очень злое, за что она обязана так страдать, как должны страдать самые кровожадные преступники, не щадившие ни стариков, ни детей. Будь она немного моложе, я вполне мог полюбить такую девушку, взять ее в жены и она родила бы мне сына, а сейчас я видел истерзанное тело, которое вот-вот истлеет дотла.
- «Ведьма» - начал кричать народ, бросая в нее тухлые овощи и камни, что попадались под руку.
- Интересно, хоть один из них знал ее? Знал, что она совершила? прежде чем так жестоко к ней отнестись. Видимо нет. На закрытом заседании не участвовали простые крестьяне, такая честь оказывалась только представителям знати и городского управления.
Орущих крестьян не смущал и тот факт, что женщина по- видимому была беременна. А впрочем, что смущаться? ребенок от ведьмы - ни что иное, как дитя дьявола. Если бы мою мать обвинили в колдовстве намного раньше, наверное и меня не оставили в живых. Такие тяжелые события у многих вызывают слезы, но я привык к ударам судьбы. Однако эту не знакомую женщину мне было поистине жаль, хоть я и не знал кто она.
-«Ведьма, ведьма» - продолжал скандировать народ. Ребенок в утробе наверняка был уже мертв, после перенесенных пыток. Ее грязная рубашка, была вся в крови и по ногам продолжала течь багровая кровь, как будто душа ребенка, покидает его крохотное не родившееся на свет тельце.
Женщину вывели на площадь, где до нее в страшных муках умирали тысячи человек. Если бы на секунду приглушить весь этот негативный крик, то уши наполнились стонами тысячи страдальцев, болью, которая никогда не покидает эту площадь. И эта женщина тоже страдала. Страдала не только телом, но и душой. Она звала на помощь, она умоляла о помиловании, но суд в лице Великого Инквизитора был не приклонен.
Сегодня, как впрочем, и всегда, наряд инквизитора был подобран с каким то скрытым смыслом и в то же время он был очень красив и пестрил множеством красок. Яркие шелковые одеяния среди грязных крестьянских рубах, выглядело не столько не обычно, сколько странно. Платье, похожее на то, что одевают перед танцами на королевский бал и ярко желтый колпак с сиреневой маской, что покрывало его лицо. Казалось, от многообразия цветов я отлучился от сути, ведь я никогда не одевал одежду светлее коричневого. Кузнецу яркая одежда ни к чему. Тонкие черные штаны и коричневый фартук, чаще всего одетый на голое тело – вот какую одежду суждено всю жизнь носить мне. Секунду забвения разорвала одна фраза, что врезалась мне в черные от копоти уши.
- Как вы хотите казнить королеву? эту, подстилку дьявола? обратился инквизитор к ошеломленному народу.
- Может быть, сварить ее как порося, обезглавить, пытать, или выколоть глаза? А может, вы хотите ее пощадить?
- Королеву? Я не ослышался? - спросил я будто бы сам у себя
Крестьяне тоже в недоумении переглядывались между собой. И это было не мудрено.
- Королеву - как бы отвечая на безмолвный вопрос толпы, повторил инквизитор.
- На закрытом церковном суде - продолжал он, королева созналась во всех тяжких делах, что не угодны церкви, за что получила посмертное клеймо на шее.
Все похищенные дети – это ее кровавые дела и дела ей подобных ведьм»
- С этого дня больше ни один ребенок не пропадет в нашем городе - гордо добавил он.
- Но как это может быть? - озадачено думал я.
-Королева? - Эта святая при жизни женщина, управляющая государством, поддерживающая бедные семьи от голодной гибели, вдруг оказывается ведьмой – похитительницей детей.