Орсей нахмурился и постучал пальцами по столу.
– Зачем вам это? – спросил он. – я не говорю вам о невозможности такого, потому что ваша магия убедительна, а после случившегося в «Диком лебеде» даже слишком убедительна для меня. Если я обращусь за помощью в Ковен магов, то ничего кроме проблем на свою задницу не найду, а в вашем предложении есть интересное зерно.
– Не ожидал, что вообще найду понимание, – удивился я, думая, что придётся пройти по горе трупов с выносом желающих усидеть на этой должности, но ни от кого не зависеть, – не думаешь, что если легко пришло, легко и уйдет?
Орсей протянул мне руку.
– Даю своё слово, что всеми силами буду помогать вам взять город в одни руки.
Я пожал её и хмыкнул.
– Но ни слова, что будет дальше, да?
– Сначала нужно это осилить, – уклончиво ответил он.
– Я всё же удивлён такому быстрому согласию, – я поднялся с кресла, – думал, будет более долгий путь.
Глава гильдии поднялся и прямо посмотрел на меня.
– Подумайте над тем, милорд, что, возможно, не вы один хотите этого.
«Ого!» – он меня приятно удивил таким заявлением.
– Тогда больше просто так мы не встречаемся, связь будем держать через моего слугу, вы его видели на входе.
– Какие наши дальнейшие планы? – поинтересовался он, ведь кроме соглашения, конкретики в разговоре не было.
– Увидишь, причём скоро, – я тоже не собирался открывать все свои планы, – как только настанет нужное время.
Он набычился, но я проигнорировал его, повернувшись и пойдя на выход, затылком при этом чувствуя острый и враждебный буравящий взгляд.
«Понятны причины его согласия… – я спокойно вышел из таверны и забрался в повозку, кивая горбуну трогаться. – Он хочет того же, что и я, – подмять под себя город, и если для этой цели нужно объединиться с врагом, то нет ничего проще. Главное, когда достижение цели будет близко, не поворачиваться к нему спиной».
Человек, по воле судьбы с таким же именем, как и сбежавший убийца, поджидал меня в кабинете и представил результат своей сегодняшней работы, а успел он многое. Для начала составил план реконструкции бизнеса, убрав недоходные дополнительные услуги клиентам, которые тратили денег больше, чем зарабатывали. Также он пересмотрел поставщиков продуктов, ткани и прочих, которых оказалось слишком много, сведя все к пяти, самым проверенным, ну и добавил, конечно, своих, видимо тех, с кем привык иметь дело по прошлому месту службы. Мне было без разницы, кто это будет, главное, чтобы все было свежее и не сильно дорогое, – гостиница должна давать прибыль! Несмотря на то, что денег у меня было очень много и она будет лишь прикрытием для моих дел, я не привык, чтобы что-то не работало как нужно.
– Джек, я доволен, – я отложил его записи и посмотрел на молодого парня, который сидел напротив. – С дворянством возникли определённые сложности, но я решу этот вопрос, так что посмотри наш договор, я тоже кое-что сделал, пока был в городе.
Я достал из чехла бумаги, заверенные нотариусом королевской канцелярии, всё, что теперь требовалось, – подписать их с обеих сторон и отдать копию договора обратно им на хранение. Моя подпись там уже стояла.
Парень жадно схватился за документы и стал читать, причём прочитав один раз, он перечитал снова и снова, затем положил бумаги на стол и попросив разрешения у меня, взял перо и подписал все три документа, вернув мне их обратно.
– Один экземпляр твой, – я вернул ему одну из бумаг, – вторую можешь сам отнести в королевскую канцелярию, если хочешь удостовериться в том, что наша сделка будет подтверждена короной.
Он поколебался, но всё же не взял второй экземпляр.
– Вам незачем обманывать меня, милорд, – глухо произнёс он, – тем более если я не получу через месяц дворянство, сделка всё равно потеряет силу, а если получу, то дальше вам нет смысла меня обманывать. Я узнавал у друзей после нашего разговора с вами про получение дворянства, все как один утверждали, что это невозможно.
– Почему же ты поверил мне?
– Вам трудно не верить, милорд, вы добиваетесь поставленных перед собой целей, и пусть я не одобряю ваших методов, как с Оливией, но сейчас я готов смирить свою совесть, ведь речь идёт о моей судьбе и счастье.
«Как всегда, – я едва сдержался, чтобы не рассмеяться, – все самые принципиальные люди, с которыми я сталкивался, практически всегда могли закрыть глаза на несправедливость, если дело касалось их шкуры».