Трубка выскользнула из моей руки, но я поймала ее, прежде чем она упала на пол. Я приоткрыла рот, но не смогла произнести ни слова в последовавшей тишине.
— Прости, — сказал Билл через минуту. — Я не это имел в виду. Я бы никогда…
— Просто я думаю, что ты должен остаться, — тихо ответила я. — Останься.
— Честно говоря, мне хочется побыть какое-то время одному.
— Тогда я поеду к Гретхен на несколько ночей, и у тебя будет личное пространство.
— Я не могу сказать нет, ты же знаешь. Я уезжаю вечером. — В его голосе слышалось сомнение. — Послушай, я имел в виду именно то, что сказал утром. Я не думаю, что мы сможем двигаться вперед, пока ты все еще общаешься с ним.
— Это не так, ты должен поверить мне.
— К сожалению, я не могу. Что тебе нужно, чтобы покончить со всем этим? Полная изоляция?
— Не будь смешным. Нечего заканчивать.
Билл вздохнул.
— Лив, пожалуйста. Твое поведение не изменилось, что и заставляет меня верить, что между вами все еще что-то происходит.
— Я не понимаю, что ты хочешь от меня, — ответила я, хотя боялась услышать ответ.
— Пока я буду в отъезде, ты должна покончить с этой ситуацией раз и навсегда. Мне неважно как. Если ты отправишь ему электронное письмо, перешли мне копию. Если ты решишь увидеться с ним, возьми с собой Гретхен. Это не предлог для последнего свидания.
— Я отказываюсь играть в эту игру.
— Это не игра, — сказал он спокойно. — Я должен знать, что это больше не повторится. Ты так и не рассказала ничего Люси, верно?
— Нет, но в какой-то момент мы должны…
— Я не хочу быть дураком в глазах друзей или моей семьи. Никому больше не нужно знать, что ты сделала, конец истории.
— Хорошо, — уступила я.
— Я должен идти. Я позвоню тебе из аэропорта.
После того, как Билл повесил трубку, я еще долго продолжала гипнотизировать телефон. Ничего не происходило. Но он был прав, не доверяя мне. Поздние ночи я проводила с Дэвидом. Как только я засыпала и проваливалась в сон, он был со мной. Я плыла, зачарованная взглядом его карих глаз, прижималась щекой к его щетине или дотрагивалась до его волос. Его волосы — я до сих пор не могла забыть, как они ощущались в моих руках, такие блестящие и гладкие, словно обсидиан. Боль все еще была острой, как ножевая рана, но ночью ее успокаивали воспоминания.
~
Пустая квартира, в которую я вернулась после работы, не отличалась от той, в которую я возвращалась в прошлом месяце. С того памятного утра моего признания в ней поселилась пустота.
Я включила везде свет, внезапно ощутив нежелание оставаться одной, а затем телевизор. Он как всегда был настроен на спортивный канал, единственный, который смотрел Билл, и от того лающие звуки какого-то спортивного события действовали успокаивающе.
Я сидела перед экраном с миской “Чириоз”, собирая их на ложку, а затем, наблюдая, как они соскальзывают с нее обратно в молоко. Я посмотрела историю звонков на своем телефоне. Несколько пропущенных звонков от Люси, которой я так и не перезвонила. Один от мамы, но разговор с ней для меня настолько отвратителен, что я даже спрятала телефон под подушкой.
Но даже оттуда мать незримо осуждала меня. Ее ненадежность была чем-то осязаемым, к чему я могла прикоснуться, когда была ребенком. Она была настолько убеждена, что мой отец изменяет ей, что ему ничего не оставалось, как действительно это сделать. И это съедало ее. Если мама когда-нибудь узнает, что я наделала, она наверняка откажется от меня. “Да, будет так”, — подумала я. Я бы не стала принимать ее обратно за всю ту любовь, которой она меня лишила.
Я подцепила ложкой немного хлопьев и сглотнула. Схватив пульт, я прибавила громкость игры до максимума. Потолок задрожал, когда соседи сверху затопали по полу. Раздувая ноздри от возмущения, я сжала челюсти. Я запустила миску через комнату, находя странное утешение в том, как она разбилась о стену, разбрызгивая молоко.
— Как ты мог, Дэвид? — закричала я.
Горячие слезы текли по моим щекам. Но, Боже, как же, черт побери, я скучала по нему.
Я бросилась на диван и заплакала в подушку. Меня даже не интересовал “Оук-парк” или почему Дэвид сделал это. Я просто хотела больше, больше из того, что у нас было. Больше его прикосновений, больше его взглядов, обращенных ко мне, больше поездок на его машине, больше секса, больше прогулок, больше общения.
Я не знала, как жить без него. Сжав подушку, я разревелась еще сильнее. Интересно, Дэвида одолевают те же чувства или это была всего лишь игра? Даже не смотря на свой гнев, я знала ответ: наши отношения не были чертовой подделкой. Сила, которой мы поддались, была одной на двоих. Но Дэвид намеренно разрушил мой брак, купив тот дом. Эту сторону моего любовника я не знала. Этот был тот же Дэвид с бал-маскарада. Мужчина, который спал с женщинами ради спортивного интереса, с легкостью бросая их, когда они становились ему не нужны.