Каждый день я стала уходить на работу раньше и приходить домой позже. После моей последней компании, мне не составило труда разработать новые проекты для журнала. Дни превратились в недели, недели в месяцы. И не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала о нем. О той ночи. И об ужасном предательстве, которое я совершила.
Пока двигался поезд, я старалась не давать воли воспоминаниям. В конечном итоге, разлука с Дэвидом длилась дольше, чем то время, которое я знала его. Несомненно, прошло достаточно, чтобы двигаться дальше?
Но я не могла оставить все позади. Я вела внутреннюю борьбу, как делала это всегда, стоило памяти поглотить меня. И все же, так трудно было контролировать себя в переполненном вагоне метро, когда одиночество ощущается особенно остро и уже нет сил остановить лавину воспоминаний. Я вспомнила боль в глазах Дэвида, когда он потребовал, чтобы я сказала, что не хочу иметь с ним ничего общего. Я много раз обдумывала наш последний разговор и признание Дэвида о том, что он хотел, чтобы я присутствовала в его жизни. Чтобы мы были вместе. Я вспомнила ощущения, что дарило мне его тело, и как я желала, чтобы он брал меня снова и снова.
Его руки на моих бедрах, пока он беспощадно доводил меня до оргазма… дважды. Это было незабываемо. Навязчиво. Неумолимо. От его любви, его прикосновений, я возродилась. И с тех пор я медленно тонула, терзаемая воспоминаниями и чувством вины.
~
Я была одна в офисе журнала. Может быть, и не было острой необходимости приходить на работу в субботу, но мысль о том, чтобы провести время на дне рождения с семьей Билла была для меня невыносима. Я проходила между пустыми кабинками, пока не достигла двери в свой кабинет. Табличка на ней гласила “Оливия Жермен. Главный редактор.”
Плюхнувшись в огромное кресло, я напряженно потерла глаза. Днем оцепенение проходило. Стыд, вина, желание — все эти эмоции при свете дня казались острее, мучительнее. Это была постоянная борьба с самой собой.
Мои пальцы летали над клавиатурой, но разум был занят совсем другим. Я обязана Биллу больше, чем дала ему. Он был терпелив, но я знала, что он начал проявлять беспокойство. Всякий раз, когда между нами намечалась близость, я отстранялась без объяснений. Он связывал мою холодность со смертью Девины, но прошло уже достаточно времени и становилось понятно, что дело не только в этом.
Услышав звонок сотового, я бросила взгляд на экран и решила проигнорировать вызов. Не прошло и минуты, как раздался звонок офисного телефона. Я вздохнула с поражением, зная, что Гретхен просто так не сдастся.
— Что случилось? — спросила я, подняв трубку.
— И тебе доброго дня, Лив.
— Серьезно, Гретхен. У тебя все в порядке?
— Да, — ответила она с притворным раздражением. — Я внизу.
— Что? Почему?
— Билл написал мне, что ты сегодня на работе, так что я решила удивить тебя и пригласить на ленч.
— Ты должна была сначала позвонить. Я сейчас занята и не могу отвлечься.
— Сделай перерыв и доделай позже.
— Позже у меня есть другие дела.
— Что? Ты беспрерывно работаешь и, ради Бога, сегодня суббота. Что там такого важного? Я не разговаривала с тобой в течение нескольких недель.
— Мой график сейчас очень перегружен. Беман установил мне жесткие сроки. Они нуждаются во мне.
— Я понимаю, но я тоже нуждаюсь в тебе. Мы все нуждаемся в тебе. Давай, пообедай со мной.
— Хорошо, — обреченно вздохнув, ответила я.
Пока я сохраняла документ на компьютер, на том конце провода повисла короткая пауза, а затем послышался сердитый голос Гретхен:
— Хорошо? Что, черт побери, с тобой не так? Я специально приехала сюда, чтобы мы вместе пообедали!
— Я не просила тебя об этом.
— Точно. Но, дерьмо, я скучаю по тебе, — ответила Гретхен, и ее голос немного смягчился.
— Послушай, я же сказала, что пойду. Просто дай мне минуту. — Я повесила трубку, прежде чем она нашлась с ответом, и закрыла офис. Внизу, глубоко вдохнув свежий воздух, я почувствовала себя лучше. Подруга ожидала меня, одетая в тонкую маечку и потертые джинсы. Несмотря на ее небрежный стиль в одежде, блестящие светлые волосы Гретхен, как обычно, были уложены в идеальные локоны. Приблизившись к ней, я заправила несколько выбившихся прядей за ухо.
— Тебе не жарко? — спросила она.
Я поглубже закуталась в жакет.
— У меня есть только час.
Закатив свои огромные голубые глаза, она потянула меня за руку.
— Тогда тебе лучше начать говорить.
— Говорить?
— Да. Пришло время для серьезного разговора и по этой причине я угощаю тебя обедом.
— О чем будет этот серьезный разговор? И не говори, что о Девине, потому что каждый хочет поговорить о ней.
— Потому что ты не хочешь, — заныла она. — Ты не хочешь разговаривать с Биллом, не хочешь разговаривать с нами и ты отказываешься сходить к психоаналитику. Совсем забыла о бедном Маке, — махнула рукой Гретхен. — Он не в себе, а ты даже не можешь поднять трубку.
Мое сердце замерло, и я остановилась.
— Кто тебе это сказал?
— Билл.
— Ничего себе, — растерянно ответила я. Гретхен продолжила идти, так что мне пришлось бежать, чтобы догнать ее. — Не удивительно, что ты рассуждаешь так же, как мой муж. Вы, ребята, спелись у меня за спиной, да? Понемногу обсуждаете, как заставить меня вывернуть душу наизнанку? Ну, вот вам совет: найдите себе новое хобби, потому что здесь нечего обсуждать. Я любила Девину, но это не значит, что мой мир разрушен с ее уходом. Жизнь продолжается, Гретхен.
Она пробормотала что-то себе под нос.
— Что?— с вызовом спросила я.
Гретхен вздохнула.
— Лив, ты можешь поговорить со мной, — сказала она. Голос Гретхен стал нежным, таким нетипичным для нее.
Я опустила глаза, призывая себя оставаться спокойной.
— Все в порядке. Тебе не нужно беспокоиться.
— Тем не менее, я беспокоюсь. Ты никогда не говоришь о ней, и ты не виделась с Маком с момента похорон. Это показатель того, что с тобой не все в порядке. — Поджав губы, я скрестила руки на груди.
— Люси нуждается в тебе, — продолжила Гретхен. — Свадьба в следующие выходные, она должна быть уверена, что может рассчитывать на нас.
— Конечно, она может рассчитывать на меня, — защищаясь, ответила я. — Я была с ней на всем протяжении подготовки к свадьбе. Разве я не выполняла все ее просьбы? К тому же именно я устроила для нее девичник.
— Да, это так, но ты не вкладываешь сердце в то, что делаешь. И это глубоко ранит чувства Люси.
— Она так сказала?
— Ей и не нужно этого говорить.
Я с трудом сглотнула.
— Ладно. Я поняла.
— Хорошо. Итак, давай начнем с того, что ты мне расскажешь о своих чувствах, когда услышала о смерти Девины. Возможно, ты сможешь объяснить, почему скрыла все от нас той ночью. Неудивительно, что ты не смогла наслаждаться вечером и отправилась раньше домой. Никто не может держать подобное в себе, даже ты.
— Нет, я имела ввиду совсем другое. Я поняла и изменю свое поведение. Но я категорически отказываюсь участвовать в этом импровизированном сеансе психотерапии.
— Ты не изменишься, если мы не поговорим об этом.
— Опять же, здесь не о чем говорить, — пропела я. — Люди переживают боль утраты по-разному, так что, пожалуйста, просто оставь это. Что касается свадьбы, я приняла к сведению твои слова и буду стараться. Ради Люси.
Глубоко вздохнув, Гретхен отвела взгляд и прикусила ноготь большого пальца.
— Ты упрямая сучка, — пробормотала она.
Против воли я улыбнулась.
— Куда же ты ведешь меня, в Милуоки?
— Нет, мы собираемся в место, где подают самые большие и сочные гамбургеры в округе. Тебе нужно подкрепиться, — выдала она, теребя краешек моего жакета. Я чуть не подавилась при мысли о гамбургере, но решила, что в этой битве лучше уступить. Однако когда мы завернули за угол, мое сердце остановилось. Я стояла напротив ресторана, в который Дэвид приглашал меня на ленч за несколько месяцев до этого.