— В смысле?
— Ты встречаешься с кем-то еще?
— Да, с Марией.
Ну, конечно. Мария. Великолепная, словно сошедшая с подиума, Мария. Как только я впервые увидела их вместе, ее образ прочно отпечатался в моей памяти. Мария, с кожей цвета кофе-мокко и с карамельными кудрями в своем красном платье серены; его доверенное лицо; единственная, кто постоянно присутствовал в его жизни — всегда доступная спутница для мероприятий, помощница на работе и не только...
— Да, Мария, это очевидно, — сказала я ехидно.
— Как мой друг, ты должна быть счастлива, что у меня есть, кому позвонить, когда мне одиноко.
— Как твой друг, я думаю, что это не причина спать с кем попало.
— Мария и я были близки годами, — возразил Дэвид. — Она не кто попало.
Я нахмурилась.
Внезапно Дэвид остановился посреди оживленного тротуара, так что пешеходы теперь обтекали нас с двух сторон.
— А чего ты ожидала, Оливия, — требовательно спросил он. Ты убежала, оставив меня буквально ни с чем. Я даже не знал, увижусь ли я с тобой еще когда-нибудь.
Мир гудел вокруг нас, но мы застыли словно статуи, лицом к лицу.
— Я ни… ничего не жду. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но...
Я попыталась прочесть его выражение лица. Взгляд Дэвида оставался тяжелым, пока что-то не мелькнуло в глубине его глаз.
— Мария, Дани — они ничего для меня не значат. Ты должна знать, что на самом деле я хочу, — он остановился, его лицо потемнело. — Но когда я думаю о вас… о тебе и… ты и он... — Дэвид покачал головой, заметно сжав челюсти. — Я не хочу начинать.
Я схватила Дэвида за предплечье и опустила к нему голову, встревоженная его видом.
— Ты про меня и Билла?
— Все должно быть не так, — сказал он убежденно.
Это высказывание стало для меня первым звоночком, что мы с Биллом были не единственными жертвами в этом продолжающемся беспорядке. Так может Дэвид страдал больше, чем я думала. Было нечто зловещее в его лице, казалось, в нем нарастала буря. Я хотела успокоить его, сказать, что я тоже напугана, что у меня тоже есть темные уголки души, и я погружаюсь в них слишком часто.
Стоило мне посмотреть на него, все вокруг нас исчезло. Во мне проснулась сильная потребность успокоить Дэвида, позаботиться о нем, как будто он принадлежал мне, и я обязана была сделать его счастливым. Мне необходимо было рассказать ему, что я ощутила тогда в доме, что мои чувства к нему могут перерасти во что-то другое, что-то более глубокое.
— Дом, — начала я.
Подняв глаза, Дэвид пристально посмотрел на меня.
— Дом… — я остановилась, сглотнув пересохшим горлом. Все его присутствие давило на меня, особенно выражение лица. — Мы не получили его, — прохрипела я наконец.
Моргнув, Дэвид опустил взгляд на мое плечо и прочистил горло. Его лицо снова закрылось, и спустя мгновение он слегка повернулся, чтобы продолжить прогулку.
— Возможно, это была несбыточная мечта, — сказала я, стараясь догнать его.
Его выражение лица оставалось напряженным, когда он посмотрел на меня сверху вниз.
— Этот дом потребовал бы много работы, — ответил Дэвид с намеком на раздражение.
— Знаю, но было что-то такое в этом месте.
— Мне действительно не хочется слушать о нем, — огрызнулся мой спутник.
— Хм, ладно. — Я откинула волосы с плеча и следующие несколько кварталов старалась смотреть вперед или на других людей.
Стемнело, когда мы подошли к мосту на Мичиган-авеню. Мы пересекали реку, и я плотнее закуталась в жакет, защищаясь от ветра. Дэвид спросил меня, замерзла ли я, но я ответила отрицательно. Что изменится, если я признаюсь в обратном? Он не обнимет меня и не даст свой пиджак, потому что все это было слишком интимно, особенно учитывая, что между нами произошло.
Дэвид остановился в центре моста и развернулся к “Чикаго-Луп”.
— Ты можешь представить, как Великий Чикагский Огонь гонит тебя через реку, практически наступая на пятки?
— Даже представлять не хочу.
— Твоя единственная цель — добраться до противоположной стороны, также как и у всех остальных. Все эти люди одновременно пытаются пересечь мост. Паника — исключительное чувство. Ты знаешь, что пожар продолжался два дня?
— И все из-за глупой коровы.
Дэвид улыбнулся мне.
— Да, из-за глупой коровы.
Было так естественно, когда Дэвид провел костяшками пальцев по моей щеке. Это произошло раньше, чем кто-то из нас осознал его действие. И длилось лишь секунду, после чего Дэвид немедленно убрал руку. Но это простое движение заставило мою кожу петь.
— Прости, — сказал он.
— Ты не можешь делать этого, — ответила я. — Ты просто не можешь.
— Знаю. Это случайность. Прости. — Он пошел вниз по мосту.
Но, черт, я хотела, чтобы подобное повторилось. Мои возражения касались скорее того, что рядом с ним я всегда была на грани. Его прикосновение было опьяняющим, оно словно лесной пожар выжигало путь по моему телу прямо к сердцевине.
Беспомощно, я последовала за ним, гадая, хочет ли он меня все еще видеть. Догнав его, я показала на право.
— Мне сюда.
— Я не знал, что у нас есть пункт назначения, — сказал Дэвид, поворачиваясь ко мне.
— Я обещала Люси проверять квартиру, пока они отсутствуют.
Он медленно остановился.
— И вот мы здесь.
— Мы здесь, — повторила я, внимательно наблюдая за ним.
Вытащив руку из кармана, Дэвид потер подбородок, словно рассуждал сам с собой. И вроде снова хотел убрать руку в карман, но вместо этого открыл дверь в вестибюль. Я переводила взгляд с него на дверь.
— Я провожу тебя.
В его голосе не слышалось вопроса, а я не протестовала. Я спрятала лицо от швейцара, всего лишь махнув ему, и мы с Дэвидом в полной тишине поднялись на восьмой этаж. Открыв замок, я развернулась к нему, повернувшись спиной к двери в квартиру Эндрю и Люси.
— Спасибо. Не знаю почему, но мне очень нравится гулять с тобой.
— Я знаю, почему, — ответил Дэвид.
— Ладно, — ответила я, стараясь спрятать улыбку.
— Но не скажу.
Я выгнула бровь.
— Правда?
— Я всеведущ, когда дело касается таких вещей. Хороших парней, я имею в виду.
— Мне не пойдет на пользу, если ты откажешься от своих великих знаний.
— Верно, — ухмыльнулся Дэвид, опираясь рукой на дверной косяк. — Но я отказываюсь ради твоего блага.
— Ну, теперь, ты просто обязан сказать мне.
— Прости, медовая пчелка, — сказал Дэвид хрипло. — Это конфиденциальная информация.
— Друзья не называют друзей “Медовыми пчелками”, — указала я.
— Уверен, они так делают.
— Это флирт.
— Ты же не думаешь, что я не флиртую со своими подругами.
— Ты не должен, — вздохнула я. — Ты можешь дать им ложную надежду.
— На что?
Я покраснела от множества плохих идей, что пришли мне на ум.
— Все в порядке, — сказал Дэвид, когда я не ответила. — Ты не должна говорить мне. Я могу догадаться по твоим милым пылающим щечкам.
Я прищурилась, злясь на то, что мой светлый цвет лица выдает меня.
— Теперь ты намеренно плохо себя ведешь.
Дэвид хищно рассмеялся.
— Это не так. Есть множество плохих вещей, которые мы даже не делаем.
Черт побери, я беспомощно осознала, что мое тело задрожало от его слов.
— Ты так и не ответил на мой предыдущий вопрос. Почему так происходит, когда мы делаем вместе что-то настолько простое, как, например, гуляем?
Его лицо стало серьезным.
— Ты действительно готова говорить об этом?
Я не понимала про что он, но мое сердце пустилось вскачь. Я перебирала ключи потными пальцами. Знала, что должна отвести взгляд, но глаза не подчинялись мне.
— О чем?
— Ты знаешь о чем, Оливия.
Разговор, как я догадалась, касался нас. О том, что мы делаем. И о том, почему простая прогулка была одновременно такой приятной, но и такой неправильной. Теперь Дэвид наклонился ближе. Его взгляд задержался у основания моей шеи, и он облизнул губы. За противоположной стороной двери была пустая квартира, которая могла стать нашим личным тайным местом. За противоположной стороной двери была возможность совершать ошибки — снова и снова… Я прикоснулась пальцами к основанию шеи, уверенная, что он видит, насколько быстро бьется мое сердце.