− Нееет, я просто скрываю свою истерику лучше, чем у тебя получилось бы раньше. Ничего из этого меня не удивляет. Я всегда знала, что с этим местом было что-то не так. Фитцпатрик − или, может быть, это был Мэлоун − могли бы попробовать закрыть нам глаза посредством контроля нашего доступа к внешнему миру, но у меня есть инстинкты. Они создавали нас не для того, чтобы мы были глупыми.
− Правда. Ты всегда ненавидела это место.
− Чертовски верно, — кажется, что она, что-то высчитывает. — Ты можешь доказать что-то из того, что ты сказала?
Я гримасничаю.
− Зависит от того, насколько ты терпелива. Все, что я читала хранится в моей памяти, конечно же, но тебе ведь известна проблема с загрузкой.
Нейронные импланты не хранят данные так же, как это делает обычный компьютерный чип. Я могла бы передать свои воспоминания, но, чтобы сделать это аккуратно − то есть, не считая мое эмоциональное состояние и фоновый шум, что может подтасовать данные − потребуется время. И нам понадобится программа лагеря, чтобы перевести данные во что-то читабельное.
− Они еще есть на флешке, − говорю я. − Я подумала она понадобится, чтобы убедить Х, когда я нашла его. Но они в моем рюкзаке вместе с деньгами. Тебе нужны доказательства?
− Мне любопытно, но нет. Я не думаю, что они нам понадобится. Твоей истории и денег − если мы сможем достать их − будет достаточно.
− Достаточно для чего?
Она делает вид, словно хочет ударить меня.
− Достаточно для чего? А ты как думаешь? Достаточно, чтобы УЙТИ.
− О, нет. Я боялась, что ты скажешь это. Ни в коем случае, − Джордан начинает протестовать, но я прерываю ее. − Я должна выбраться отсюда, потому что завтра утром Мэлоун сотрет мою память, и они забирают отсюда Кайла. У меня есть… − я проверяю свои внутренние часы, чтобы посмотреть сколько времени прошло с тех пор как я вышла из кабинета Мэлоуна. — У меня, наверное, есть меньше десяти часов, чтобы придумать, как спасти его и сбежать, и я не могу беспокоиться о том, что ты можешь пострадать, пытаясь помочь мне.
Джордан блокирует дверь.
− Пожалуйста. Ты думаешь, у тебя есть шанс спасти этого парня и выбраться отсюда без посторонней помощи? Может быть, ты смогла бы улизнуть сама. Но взять его с собой? Не выйдет. Я нужна тебе. Мы нужны тебе. Кроме того, мы будем держаться вместе − это всегда срабатывает.
− Мы?
− Мы, − она подносит ухо к двери, затем делает несколько шагов назад от нее, понижая голос. − Не весь отряд, но некоторые из нас. Остальных можно убедить, если у тебя есть доказательства, но на то, чтобы загрузить их из твоего мозга, нет времени. Мы нужны тебе, Соф. Ты знаешь это.
Я знаю это, поэтому протираю глаза и вздыхаю.
− Да.
− В четверть после часа сегодня ночью, − говорит Джордан. − Мы встретимся здесь, чтобы все спланировать. Я расскажу остальным.
После того, как она уходит, я принимаю душ, так что мне не приходится ни с кем разговаривать. Я выговорилась, и все, о чем я могу думать − это Кайл и о том, как я неосознанно предала его. Мерзкое чувство, которое я ношу в себе с обеда, возвращается с новой силой.
Когда в десять наступает отбой, я не сплю, зацикливаясь на всем, что я могла бы сделать по-другому за последние два месяца. Может быть, за последние девятнадцать лет. Могло ли бы что-то из этого изменить ситуацию? Лагерь научил нас таким вещам, о которых ни один нормальный человек не знал бы, но его целью было сохранить в нас наивность. Никому не доверять, кроме них − учили они нас. А им доверять беспрекословно.
Почему у меня никогда не возникало больше вопросов? Оглядываясь назад, делать это кажется логичным. Но я настолько сильно хотела делать все хорошо, что позволила им ослепить меня.
Они утверждают, что наши человеческие эмоции делают нас слабыми. Они правы. Они сделали нас контролируемыми, а идиоты, которые управляют этим местом, никогда не ценили этого.
В 1:14 ночи Джордан вылезает из постели и идет босыми ногами к двери. Это никого не беспокоит. Как только дверь закрывается, Саммер так же молча следует за ней.
Когда я вылезаю из постели на часах 1:15. Мое сердце колотится так громко, что я удивлена, что не разбудила остальных. Я быстро двигаюсь по коридору, избегая скрипучих мест в центре пола, и проскальзываю в ванную. Мне приходится моргнуть пару раз, чтобы глаза привыкли к свету.
− Что ты делаешь?
Саммер приседает на ряд раковин, отвинчивая вентиляционную крышку.
− Она соединяет комнату девочек с комнатой мальчиков.
Правильно. После отбоя, двери между нашими половинами здания заперты, и мы должны как-то встретиться. Разговор через стену будет слишком шумным.