− Что в твоем рюкзаке, что нам так сильно нужно? − спрашивает Кайл, отдышавшись.
− Доказательство того, что происходит здесь, и деньги.
− И все?
Я облизываю губы. Между этим местом и офисом Фитцпатрик много открытого пространства.
− Не мало денег. Много. Это деньги, которые я собиралась разделить с тобой в субботу, чтобы мы могли исчезнуть. Если бы ты захотел, я имею в виду.
− Ты не собиралась сдавать меня?
Я хочу врезать ему за то, что он спросил об этом, но полагаю, это справедливый вопрос. Тем не менее, ужас, должно быть, отображается на моем лице.
− Я надеялся, что нет, − говорит он.
Я сжимаю его руку крепче в ответ, боясь, что пробормочу что-то невнятное, если заговорю. Затем, собравшись, я высовываю голову из тени. Охранник на соседней крыше повернулся спиной к нам.
− Пригнись и следуй за мной.
Мы пробегаем через дорогу и бежим по дорожке, я распахиваю дверь, опасаясь, что Фитцпатрик будет там или дверь будет заперта.
Она не здесь и дверь не заперта, что означает, что охрана действительно находится снаружи. Я останавливаюсь на секунду, чтобы вытереть пот со лба. Кайл потирает руки от холода, но по сравнению с улицей, этот офис настоящая печь.
− Рюкзак, рюкзак, − бормочу я. − Где ты можешь быть?
− Шкаф?
Я подхожу к шкафу. Он закрыт обычным ключом.
− Теперь ключи, − я не знаю, почему говорю эти вещи вслух, но Кайл принимает это как руководство к действию. Мы начинаем обыскивать рабочий стол Фитцпатрик.
Кайл проверяет один ящик сбоку и переходит к полкам.
− Так зачем ты рассказала им обо мне? Ты знаешь, кто эти люди?
Я хочу попросить его не задавать мне эти вопросы сейчас, дать ему знать, что я не могу одновременно сосредоточиться на побеге и мольбах о прощении, но я в долгу перед ним. Он сам сказал − он мне больше не доверяет.
− Эти люди вырастили меня, Кайл. На самом деле, хуже. Они создали меня. Они вырастили меня, и думают, что владеют мной. Но я понятия не имела, кем они были, когда они отправили меня в КиРТ, чтобы найти тебя. Когда я обнаружила это, я знала, что должна продолжать искать тебя, потому что, как только они бы узнали, что ты жив и ходишь в колледж, они бы не остановились. Если бы я исчезла, они бы просто послали кого-то другого, чтобы продолжить то, что я не закончила. Я планировала посмотреть, что ты собираешься предпринять, но, когда мы добрались до Южной Станции, мне пришлось вытащить жучок, который они вставили мне. Когда я сделала это, я… − перезагрузилась. Но это еще одна вещь, которую у меня нет времени объяснять. Кроме того, я уже заболталась.
− Я ударилась головой, а остальное ты знаешь.
Я захлопываю ящик. У Фитцпатрик должно быть ключи с собой, как было и у Мэлоуна.
Кайл отпихивает в сторону мусорную корзину.
− Хорошо. Ты не представляешь, как я рад это слышать.
Хватая скрепку, я встаю на колени перед замком шкафа. Это далеко не идеально, но я даже не хочу думать о том, насколько мы опаздываем к месту встречи.
− Ты не кажешься счастливым.
− Ну, это… Эм, это бомба там отсчитывает время?
− Что? − я едва не сбиваю его с ног от спешки, чтобы увидеть, на что он пялится около мусорного ведра. − Вот, дерьмо.
− Это значит «да»? − он выхватывает булавку у меня и бежит к шкафу.
Двадцать секунд, чтобы уйти. Я проверяю устройство. Это грубая вещь. Бондарь завалил бы Гейба и Лэва на ней, но не то чтобы у них было много времени, чтобы быть умными. И не похоже, что у меня есть с собой кусачки, чтобы обезвредить ее.
− Они, должно быть, подумали, что было бы забавно взорвать офис Фитцпатрик. Ха. Ха. И это тоже. Но, Кайл, мы должны идти. Я не думаю, что даже ты сможешь выдержать Си-415.
− Дай мне секунду.
− У тебя их семнадцать. Шестнадцать.
− Я не очень хорошо работаю под давлением.
− Тринадцать. Двенадцать.
Дверь шкафа открывается, и Кайл хватает мой рюкзак.
— Я ведь говорил тебе когда-то, не так ли? Я выбираю средний замок.
− Ты потрясающий. Беги и стреляй.
У нас нет времени убедиться, что деньги все еще там или что все чисто, чтобы мы смогли уйти. Мы направляемся к двери, но Кайл выставляет передо мной руку, прежде чем я открываю ее.
− Я пойду первым и отвлеку огонь на себя.
− Я спасаю тебя!
− Да, и причина этого в том, что я могу выдержать больше, будучи в качестве мишени.
Я не могу ничего с собой поделать. Я целую его в щеку.