− В отличие от моих книг? − она показывает язык, прежде чем я начинаю дразнить ее.
Одри читает книги об ангелах, оборотнях и инопланетянах, которые могут превращаться в горячих мужчин. Единственное, что глупее, чем читать о вымышленных людях, читать о вымышленных людях, которые не могут даже существовать. Но Одри не просто читает о вымышленных людях. Она даже пишет о них рассказы. И называет это забавным.
Признаюсь, я читала много романов и смотрела много телевизора. Вернувшись домой, они заставляли нас делать это, также как КиРТ заставляет студентов читать книги для своих курсов английского языка. Но я всегда считала это исследованием − те книги и шоу были предназначены для того, чтобы держать нас в курсе популярной культуры.
− То, что творится на Ближнем Востоке − указываю картошкой фри на экран — может оказать на тебя серьезное влияние.
Она машет своей электронной книгой на меня.
— Как и это. Я специалист по английскому языку, помнишь? Я говорила тебе. Я хочу быть писателем, или, может быть, редактором, или тем и другим. Мне нужно много читать.
− Да, и ты думаешь, что это весело, − моя очередь показывать язык.
− Точно, − она усмехается, наливая больше кетчупа на фри. — В этом нет ничего плохого. Ты слишком серьезная. И не говори, что ты следишь за новостями, потому что рассматриваешь смену специализации на журналистику или что-то вроде того. Я думала, ты собиралась стать медиком, как Кайл.
Я беру у нее кетчуп.
− Тьфу, нет. Я не собираюсь. Журналистика звучит скучно. И я не буду медиком. Мне просто нравится наука.
− Так чем же ты хочешь заниматься? Ты должна определиться к концу следующего семестра.
Одри постоянно говорит мне об этом с тех пор, как узнала, что я не определилась, и я знаю, что она права. Если бы я была настоящим студентом, у меня бы состоялась дилемма.
Я задумчиво жую картошку, складывая воедино свою вымышленную историю. Будущая профессия Софии − не часть моего прикрытия, так что я могу выбирать, что хочу, пока она хорошо вписывается. Хочу быть как можно правдивее, ведь это заставляет чувствовать себя лучше.
− Я хочу сделать мир лучше. Помогать людям и защищать их. Разбираться с плохими парнями. Что-то в таком роде.
Одри брезгливо морщит нос.
− Иу. Ты имеешь в виду полицейских?
− Нечто большее, вроде ЦРУ. Я хочу путешествовать по миру, отправляться в экзотические места, решать международные проблемы, спасать жизни людей.
− Звучит пугающе, − она делает вид что вздрагивает. − Шпионы и прочее? Лучше ты, чем я. Но, если ты сможешь остановить террористов, которые делают такие вещи… − она кивает на телевизор, − это поможет многим.
Да. Я думаю о дополнительном задании, которое дала мне Фитцпатрик. Это произойдет сегодня вечером, и живот скручивает от ожидания. Я хочу с этим покончить, и тогда смогу снова сосредоточиться на своей миссии в КиРТе.
Отодвигая остальную часть своего обеда, я подстраиваюсь под шум фуд-корта и концентрируюсь на новостях, идущих с экрана. Два дня назад кто-то отправил биобомбу в подготовительную школу в Нью-Йорке. Сотни студентов госпитализированы, городу пришлось объявить карантин, и множество тысяч людей были эвакуированы. Только недавно считалось, что центр по борьбе с болезнями безопасен.
Двое учеников из школы были детьми неназванного, высокопоставленного политического чиновника. И до сих пор они были единственными двумя, кто был сильно поражен оружием, до такой степени, что оказались в коме.
В соответствии с этими новостями ответственная террористическая группа выступила с информацией, что только у них есть противоядие, которое может вернуть детей. Они утверждают, что сделают его доступным в обмен на освобождение некоторых вражеских комбатантов (лицо, принимающее непосредственное участие в боевых действиях в составе вооруженных сил), находящихся под высоким уровнем безопасности.
Одри сминает мусор, с трудом поднимая взгляд.
− Это ужасно. Я не понимаю людей. И не понимаю, почему только эти двое малышей находятся в коме. Словно в биобомбе было предназначено для их ДНК, но ведь это невозможно.
Я сжимаю пальцы вместе, пока Одри что-то говорит про зло во всем мире. До сегодняшнего дня, я бы решила, что этим детям не повезло оказаться наиболее подверженным загадочной болезни. Но сейчас? По-видимому, они были целью, и это пробуждает во мне желание провести некоторое исследование. Дома моя учительница биологии как-то говорила о трудностях в создании оружия, вроде этого. Если кто-то придумал способ, то это катастрофа.