Что я тогда планировала? Что планировала делать с Кайлом? Была ли какая-то причина, по которой я не могла дозвониться Мэлоуну или кому-то еще из лагеря в пятницу вечером? Или я специально утаивала информацию о Кайле?
− В тебе какой-то сбой? − спрашивает помощник Мэлоуна.
Я дергаюсь и понимаю, что остановилась посреди дверного проема. Но все же − сбой? Она это серьезно? Будто я какой-то КИ? Я расправляю свои плечи.
− Я в порядке. Спасибо, что спросили.
− Тогда закрой дверь. Ты впускаешь сюда холодный воздух.
Бросив на нее презрительный взгляд, я вылетаю наружу, затем спешу в столовую, прежде чем будет слишком поздно, и я пропущу обед. Мэлоун уверен во мне. Коул уверен. Я выясню все. Главное, что я вспомнила, кто Х, и Мэлоун отправил людей за ним.
Для того, чтобы избежать более неловкого времяпровождения с Коулом, я пользуюсь тем, что Мэлоун отменил ранее свой приказ. Я пропускаю время во второй половине дня, когда занимаюсь обычными вещами со своим отрядом, и рада, что мне не придется часто видеть Фитцпатрик во время этого.
Хотя мое сознание не тренируется. Мэлоун, возможно, наткнулся на что-то, когда сказал, чтобы я была сконцентрирована на воспоминаниях об X. Теперь, когда я извлекла информацию, кажется, словно в моем чипе устранили преграду или словно канал связи снова восстановлен. Скорость, с которой мои воспоминания возвращаются увеличивается. Когда я оцениваю кусочки своей жизни, которые по-прежнему неизвестны, то решаю, что могла бы снова стать нормальной к концу завтрашнего утра.
Это отвлекает, потому что трудно сосредоточиться на чем-то еще. Но это хорошо, потому что некоторые из этих зияющих дыр нельзя закрыть достаточно быстро. К сожалению, остальные воспоминания продолжают возвращаться спонтанно. Или то, что кажется спонтанным для меня. Я подозреваю, что происходит это так: каждое воспоминание запускает другое воспоминание, и эти запуски распространяются как сеть в моем мозгу. Есть определенная схема, но я не знаю какая.
Я делаю заметку насчет этой теории для Мэлоуна. Наконец, что-то, что имеет смысл.
Ничто другое не имеет, но я должна верить, что оставшаяся путаница в моей голове прояснится. Так что я в свою очередь направляю свое беспокойство на новый вопрос: что скажет Кайл, когда узнает правду обо мне?
Я так сильно хочу увидеть его и убедиться, что он в порядке, но этот новый страх почти такой же сильный, как и старый. Было бы легче, если бы он был врагом. Тогда мы были бы квиты. Я лгала, он лгал. Даже если бы мы работали на противоборствующие стороны, он бы понял, что я сделала и почему. Он бы не смог презирать меня за использование АнХлора в КиРТе, или за то, что я вломилась в его комнату, или за любую сотню других вещей, которые были юридически сомнительными, но этически правильными, потому что если бы он был врагом, то он бы выполнял миссию, что было бы аморально.
Мои решения были правильными, не так ли?
Я ничего не могу поделать с мыслями о том, что, если бы я искренне верила в это, тогда бы не стала тревожиться по поводу того, что подумает Кайл.
Глава 23
Вечер воскресенья: Сейчас
Мне нужно поговорить с Джордан, но днем проходят занятия по музыке и культурологи, и это разделяет нас. Я не увижу ее до последнего занятия. Это все из-за соображений безопасности и здесь не такой класс, в котором позволительны личные беседы. В добавок к этому, три месяца моего отсутствия болезненно заметны. Мы в середине какого-то урока о сверхсекретной киберзащитной системе над которой работают китайцы, и я чувствую себя потерянной.
Наконец наступил обед, и я могу поговорить с ней. Я умираю от голода, ведь до этого чувствовала тошноту и не съела обед, но, к сожалению, лучше мне не стало.
Я ковыряюсь вилкой вокруг кучи соленой белой слизи на тарелке, которая эвфемистически названа куриным рагу с рисом. Несмотря на то, насколько ужасно это выглядит, я вовсе не ненавижу его. Каким-то образом нейронные имплантаты влияют на наш уровень натрия, поэтому мне нравится почти все, в чем есть соль.
− В чем дело? — говорит Джордан. − Ты выглядишь подавленной. Один сказал нам, что ты успешно выполнила свою миссию. Ты должна праздновать.
Столовая − это не лучшее место для такого разговора, но я не предвижу места лучше. Со всем этим хаосом вокруг нас, когда ГИ-2 и ГИ-3 представляют собой шумное сборище − это может быть моей лучшей попыткой.
Я начинаю осторожно, сохраняя свой голос тихим.