Даниэль почувствовал комок в горле, вспоминая о другом ребёнке, чья судьба заключалась не в том, чтобы прийти в мир (основа жизни, созданная в момент безумия). Лорен в одиночку справилась с болью утраты, пока он был заперт в реабилитационной клинике, но даже сейчас, спустя столько лет, он не мог простить себе эту беспечность. Они выждали, прежде чем зачать новых детей. Лорен нуждалась во времени для них двоих, чтобы лучше узнать друг друга в новых обличьях выживших. Среди них двоих, и несмотря на разделяющую разницу в возрасте, Лорен всегда была мудрее.
— Я знаю, что ты стоишь в дверях, — сказала она, не поворачивая головы.
— Мне казалось, я не шумел.
Даниэль направился к Лорен, наблюдая, как она оборачивается и улыбается ему.
— Отражение в стекле.— пояснила с озорной улыбкой.
Даниэль нагнулся и встал на колени. Он нежно погладил её по щеке, затем обвёл пальцем контур лица.
— Как ты? — осведомился, переводя взгляд на девятимесячный живот.
— Чудесно. Будь так всегда, я бы каждый день оставалась беременной.
Даниэль зарылся лицом в волосы Лорен, вдыхая свежий чистый запах, потёр кончик носа о её ухо, а потом шепнул благоговейные слова.
— Мне нравится твоё тело, — пробормотал он и погладил чувствительную кожу на шее, под вырезом расстёгнутой рубашки.
— М-м-м...— мяукнула в ответ и повернулась, чтобы ответить на поцелуи.
Они медленно соприкоснулись губами, но Лорен схватила мужа за шею сзади, чтобы приблизить и углубить поцелуй. Она открыла рот и, облизывая, проникла языком между его губами. Даниэль отстранился, глядя ей в глаза.
— Ты на последнем сроке, я не знаю…
Лорен выпалила в низком смешке.
— За последний месяц мы только играли, хотя доктор заверила нас, что можем делать всё.
Лорен добродушно ругала его за чрезмерное беспокойство, и он чувствовал себя дураком. Глядя со смесью благоговения и желания, Даниэль ласкал её живот.
— Я дурак, правда? Знаю, его многое защищает, но всё равно боюсь причинить ему боль.
— Отведи меня в постель и понежимся немного, не задумываясь о том, что будет дальше, — предложила Лорен, прежде чем Даниэль подхватил её на руки, чтобы отнести в спальню.
По пути туда они целовались с деликатностью, которая не выдала никакой срочности. Даниэль аккуратно уложил Лорен на кровать, помогая устроиться. Её маленькие руки были повсюду: ласкали шею, изгиб плеч, сжимали бицепсы, щекотали рельефный живот. Он расстегнул ей блузку, задерживаясь на каждой пуговице, словно разворачивал рождественский подарок, и всякий раз целуя обнажённую кожу. Её грудь налилась, тёмные соски затвердели от свежего воздуха и его внимания. Даниэль смотрел на новое, но знакомое ему тело, пил глазами всё это великолепие, потом прижался губами к груди, и стал сосать, как питался бы его ребёнок. На языке появился сладкий вкус, возбуждая ещё больше.
Даниэль проследовал ниже и погладил изгиб живота, опустился к бугорку венеры, где стал ласкать плоть, скрытую под атласными трусиками. Уделив внимание груди, Даниэль посмотрел мгновение Лорен в глаза и, подстрекаемый её возбуждением, зацепил край трусиков пальцем, обнажая гладкое и влажное лоно. Там она тоже изменилась, теперь казалась более набухшей и чувствительной, настолько, что достаточно было прикоснуться к ней кончиком языка, чтобы доставить оргазм. Но намерением Даниэля было отсрочить удовольствие. Поэтому он мягко поцеловал по линии паха, заставляя Лорен раскачиваться подобно очаровательной русалке, облизал гладкую кожу, мягко прикусил бугорок венеры, но избегал идти дальше, вызывая у жены стоны разочарования, которые заставили улыбнуться.
— Ты злой, умоляю тебя…
Лорен схватила одеяло и крепко сжала, погрузив пятки в матрас, чтобы приблизиться к его рту, но Даниэль не потворствовал ей, а продолжил пытку. Только увидев, как в уголках глаз выступили слёзы, он решил дать ей то, из-за чего плакала. Он поцеловал набухшую пульсирующую плоть, одновременно проникая в неё пальцем.
Лорен застонала, и Даниэль почувствовал, как она взорвалась под его языком, ощутил её внутренние сокращения. Когда она успокоилась и попросила ещё, Даниэль ничего не мог сделать, кроме как, осторожно перевернуть и поставить на четвереньки. Раздеваясь резкими движениями, вызванными желанием, он поедал глазами открытое лоно, ярко-красное, как готовый к сбору фрукт. Потом погрузился в неё, сначала двигаясь медленно, наслаждаясь тёплым и шелковистым контактом, затем толкаясь более решительно и дёргая за волосы, поскольку знал, Лорен любит так достигать оргазм, и провоцируя собственный. Они рухнули на кровать, обнимая друг друга и лёжа на боку в позе эмбриона, рука Даниэля покоилась на животе, где спал его ребёнок, убаюканный их любовью.
Глава 5
Лорен проснулась от боли, а когда поняла, что вот-вот произойдёт, улыбнулась. Она медленно высвободилась из объятий Даниэля и повернулась, чтобы посмотреть, чувствуя себя полной любви к нему и к существу, которое носила во чреве. Стараясь не шуметь, пошла в ванную, приняла горячий душ, задерживая руки на животе, вздрагивающим от движений плода. Вернулась боль, и это заставило Лорен поторопиться. Не заботясь об укладке, высушила волосы, затем заплела косу, закрепив чёрной резинкой.
Когда открыла дверь ванной, она оказалась перед Даниэлем.
— Эй, ты не можешь вот так бросить меня в кровати.
Притягивая Лорен в объятия, он зевнул.
— Милый, думаю пора.
— Эм? — пробормотал Даниэль, не понимая, и Лорен прикрыла рот, чтобы не рассмеяться, но затем напряглась всем телом от очередного приступа боли. Даниэль полностью проснулся.
— Лорен, что, чёрт возьми, происходит?
Лорен вздохнула. Она переживала не о родах, а волнении мужа, таком сильном, что думала не пускать его в родильное отделение (возможность сразу же была отброшена его нахмуренным взглядом).