Майлс смотрел на молодого шотландца, и чувство благодарности переполняло его. Ему, конечно, нужна помощь, и он знал, что в связи с последними тревожными донесениями, поступающими по телеграфу о восстании метисов и индейцев, трудно выделить людей на поиски Пейдж.
Он сообщил Робу те немногие детали, которые ему удалось собрать.
– Я думаю, что Пейдж и этот индейский мальчик поехали в направлении фермы Куинланов. Как только рассветет, мы поедем этой дорогой.
Всю ночь Майлс ходил по двору госпиталя, не в силах не только заснуть, но даже присесть. Он испытал огромное облегчение, когда в конце концов чернота ночи медленно начала сереть, и он и Роб могли оседлать своих лошадей, наполнить седельные сумки провизией, приготовленной Майлсом, и выехать.
Благодаря теплой погоде земля начала оттаивать, и Роб легко нашел следы неподкованного индейского пони, как только они с Майлсом выехали из города. На протяжении нескольких миль Роб ехал по их следам, а потом около ивовой рощи он придержал свою лошадь и спешился.
Некоторое время он ходил кругами, разглядывая следы на земле, а Майлс старался сдерживать свое нетерпение.
– Здесь к ним присоединились еще несколько лошадей. – Лицо Роба было мрачным. – Они свернули с дороги и поехали прямо на восток. Две лошади подкованы, а остальные, я думаю, индейские пони.
С болью в сердце Майлс повернул Майора на восток.
Ехали они не без труда, потому что Роб часто останавливался, чтобы убедиться, что они следуют правильно. Так они проехали около двух часов, когда в холодном воздухе до них донесся запах дыма и звук ружейных выстрелов.
– Это за тем холмом, – предположил Майлс.
Плоская прерия перешла здесь в плавные холмы с кущами деревьев.
Майлс и Роб перевели своих коней в галоп и поднялись на вершину холма. Там, на другом склоне, начиналась ровная долина, где какой-то поселенец выстроил у подножья холма дом и несколько хозяйственных построек.
Майлс посмотрел туда, не веря своим глазам, настолько ужасное зрелище открылось его взору. Было ясно, что поселенцу и его семье грозит смертельная опасность.
Человек шесть индейцев, раскрашенных в боевые цвета, скакали взад и вперед среди невысоких тополей, окружавших бревенчатый дом, с дикими криками и стрельбой. Зажженными стрелами они подожгли толевую крышу, которая теперь ярко пылала, и как раз в тот момент, когда Майлс и Роб в ужасе смотрели на эту картину, дверь хижины распахнулась, в проеме показался мужчина с ружьем, отчаянно пытавшийся прикрыть своим телом женщину и двух цепляющихся за нее детей. Крыша готова была обвалиться, и они вынуждены были спасаться из дома.
Майлс быстро махнул Робу, чтобы тот проехал по гребню холма и скакал к индейцам, делая вид, что их не двое, а больше. Насколько он мог судить, индейцы их не заметили, хотя их силуэты четко вырисовывались на фоне утреннего неба.
Майлс вытащил свое заряженное ружье из седельного чехла и прицелился в одного из индейцев. Первая пуля не попала в цель, зато вторая выбила индейца из седла, обратив тем самым внимание других, которые теперь заметили его присутствие.
Он пустил Майора в галоп, пригнувшись низко к луке седла, пока не спрыгнул с коня и укрылся за кустами.
Поселенец подстрелил одного из индейцев, но больше зарядов у него в ружье не оказалось, и он отчаянно пытался перезарядить его. Майлс старался прикрыть его и привлечь внимание индейцев к себе – он торопливо дважды выстрелил, но увидел вопящего воина, который, пригнувшись к спине лошади, поднял ружье, прицелился и выстрелил.
Мужчина в дверях согнулся и упал. Индеец снова поднял ружье, целясь в женщину, которая пыталась найти убежище, прижимая одного ребенка к груди и волоча другого за руку.
Неожиданно с противоположной стороны показался Роб, который на полном галопе скакал в самую гущу схватки с револьвером в руке. Прежде чем индеец успел нажать на курок, Роб застрелил его, но при этом оказался среди трех индейцев, а его красный мундир представлял собой отличную цель.
– Роб, не надо, назад! – Майлс не был уверен, что закричал.
Ружья загремели почти одновременно, и Майлс увидел, как Роб завалился в седле и рухнул лицом вниз на землю.
Майлс стоял теперь во весь рост, забыв, какую цель он собой представляет. В его ружье кончились патроны, и он стрелял из револьвера, отчаянно пытаясь попасть в сумасшедшего индейца с томагавком, который догонял женщину с детьми, добежавшую уже до сарая.
Томагавк обрушился на голову женщины как раз в тот момент, когда пуля Майлса нашла цель. Женщина рухнула на землю, и ребенок, которого она держала, вывалился из ее рук, как тряпичная кукла.
Оставались двое индейцев, они с кровожадными воплями скакали прямо на Майлса с ружьями наготове.
Он тщательно прицелился, уверенный, что сам он вне досягаемости их пуль. Майлс нажал на курок и индеец, в которого он целился, вскрикнул и свалился с лошади. Майлс пытался выстрелить в последнего индейца, скакавшего по направлению к нему, но патронов в револьвере не осталось. Он спрятался за Майором, когда визжавший индеец выстрелил в него и скрылся за гребнем холма.
Наступила неожиданная тишина, нарушаемая только истерическим плачем ребенка. Майлс вскочил на ноги как раз тогда, когда у Майора подкосились передние ноги, и большое животное рухнуло на землю. Майор был мертв.
Майлс быстро перезарядил свой револьвер, понимая, что индеец в любую минуту может вернуться. Он поспешил к тому месту, где бросил ружье, и его тоже перезарядил, а потом побежал во двор.
Здесь повсюду валялись трупы. Индейцы были мертвы, было очевидно, что такая же участь постигла и поселенца, но в отношении Роба Майлс не был уверен. Он взял Роба под мышки, потащил к амбару и уложил его там за дверью. После этого он вернулся во двор посмотреть, что с детьми.
Мальчик сидел на земле, ошеломленный, и молчал, а маленькая девочка цеплялась за тело матери и вопила во всю силу своих легких.
Майлс взял их на руки и поспешил с ними в безопасность амбара. Девочка вопила и билась, как маленькое животное, не желая разлучаться с матерью. Майлс был вынужден прижать ее маленькое извивающееся тело к своему плечу, осматривая окрестности. Не было никаких признаков того, что индеец возвращается. Майлс опустился на колени рядом с Робом и тут же понял, что молодой констебль мертв.
Его отчаянная храбрость спасла жизнь девочки, бившейся на руках у Майлса, и мальчика, молча сидевшего в углу амбара, где оставил его Майлс. Глядя на веснушчатое молодое лицо констебля, Майлс ощущал пожирающую его ярость на обстоятельства, которые привели Роба Камерона сюда, где он встретил свою смерть.
Уже многие годы индейцы не вступали на тропу войны и не убивали поселенцев. Майлс не сомневался, что эта трагедия связана с восстанием метисов.
Майлс долго стоял в дверях амбара, наблюдая и выжидая, но никаких признаков возвращения индейцев не было видно. Наконец маленькая девочка затихла, ее вопли сменились судорожными всхлипываниями на плече у Майлса. Дом был охвачен пламенем – это был единственный звук, нарушавший тишину. Все лошади убитых индейцев и конь Роба ускакали. Несколько цыплят кудахтали из-за загородки вдалеке, и никаких других признаков жизни не было.
Майлс подошел к мальчику и присел рядом, чтобы видеть его лицо.
– Как тебя зовут, сынок?
Глаза у мальчика казались безжизненными от потрясения, он сидел, крепко обнимая свои колени. Он посмотрел на Майлса, горло у него сдавило, когда он пытался ответить:
– Да… Данни.
– А как зовут твою сестру?
– Мисси.
– Ну, Данни, ты большой, сильный мальчик. Сколько тебе лет?
– Шесть. А Мисси только три. – Он сглотнул и спросил дрожащим голосом: – Вы из Конной полиции?
Майлс кивнул.
– Да, и кроме того я еще и доктор.
Данни обдумал этот ответ.
– Я должен называть вас «док»?
– Меня зовут Майлс, но ты, конечно, называй меня доком. Понимаешь, сынок, теперь мы с тобой должны заботиться о Мисси, мы ведь мужчины. Как ты считаешь, ты можешь сейчас помочь мне – посидеть на этой куче сена и подержать ее несколько минут? Мне нужно кое-что сделать снаружи.