Данни встал и пошел к тому месту, которое указал ему Майлс, и тот передал ему пухленькую девочку. Она зарыла свое личико в его грязную фланелевую рубашку, сжала ручонкой край рубашки и снова принялась плакать, тихо и безнадежно. У нее были длинные вьющиеся рыжеватые волосы, такие же буйные и непослушные, как и у Пейдж.
Майлс судорожно глотнул воздух, глядя на этих двух детей.
– Она хочет маму, – произнес Данни безутешным голосом.
– Я даже не могу выразить словами, Данни, как я сожалею о том, что случилось с твоими родителями.
Майлс потрепал соломенные волосы мальчика, переживая, что он не сумел каким-то образом спасти отца и мать Данни.
– Порой то, что происходит, кажется таким бессмысленным. – Майлс подумал о Пейдж и должен был сдержать себя, прежде чем подбадривающе подмигнуть мальчику, укачивавшему сестру. – Данни, я хочу убедиться, что эти индейцы уехали, поэтому я должен на несколько минут оставить тебя и Мисси здесь. Но я быстро вернусь, так что ты оставайся тут. Договорились, сынок?
Данни кивнул, и Майлс выскользнул за дверь амбара, перебегая от одного прикрытия к другому. Он обошел амбар и все вокруг. Никаких признаков чьего-либо присутствия.
Он переходил от одного трупа к другому, подбирал ружья и патроны и складывал их за дверью амбара. Потом он найдет для всего этого безопасное потайное место.
Вернувшись на двор, он понял, что у него нет ни времени, ни сил на то, чтобы рыть могилы, но, памятуя о детях, он перенес тела их родителей под маленький навес, где хранились тележка и кое-какие инструменты, и уложил там покойников. Потом он перенес туда же труп Роба, закрыл ему глаза, пробормотал поспешную молитву, вышел и плотно закрыл дверь, приперев ее большим камнем.
Индейцев он оставил лежать там, где они валялись.
К задней стене амбара была прислонена лестница, он перенес ее к фасаду и вскарабкался по ней. Отсюда ему открывался вид довольно далеко в трех направлениях. Ни следа, ни одного живого существа, включая лошадь Роба.
Майлс спустился с лестницы и вернулся в амбар. Мисси уснула на руках у брата, но оба ребенка дрожали от холода. На них не было никаких пальтишек, только у Данни на ногах имелись ботинки, а Мисси была босая.
Майлс снял с себя запачканный кровью китель и закутал в него девочку, устроив для нее постель в стогу сена.
– Мы дадим Мисси поспать здесь, а у нас с тобой есть дела.
Он взял Данни за руку и повел на двор. Мальчик сразу же посмотрел туда, где остались лежать его родители.
– Я перенес твоих маму и папу туда, под навес, – мягко пояснил Майлс.
Глаза Данни наполнились слезами, но он кивнул головой.
– Мне нужна твоя помощь, сынок. Моего коня застрелили, и я должен подняться на холм и забрать седло и кое-какие вещи. Понимаешь, одно из правил полицейского заключается в том, чтобы никогда не оставлять ничего врагу. Я пойду вон туда. – Майлс показал в ту сторону, где лежал Майор. – От тебя я хочу, чтобы ты влез на эту лестницу и внимательно следил, не появится ли что-нибудь движущееся. Если ты что-нибудь увидишь, крикни мне, быстро спускайся и беги в амбар.
Данни вскарабкался вверх по лестнице, проворный, как кошка. Майлс побежал на склон холма. У него ушло немало времени на то, чтобы вытащить седло из-под крупа коня. Майлсу пришлось использовать нож, чтобы разрезать подпругу и высвободить седло.
В знак прощания он положил руку на мертвую голову коня. Майор был отличным и верным скакуном.
Майлс принес седло, седельные мешки, медицинскую сумку и скатанную постель к амбару.
– Ты хороший часовой, сынок, – сказал он.
Данни сполз о лестницы и помог Майлсу занести часть вещей в амбар.
Майлс развязал скатанную постель и завернул в нее Мисси, надев на себя свой китель, потом он вытащил из седельного мешка пальто из оленьей кожи и протянул его Данни.
– Одень, а то замерзнешь.
Данни просунул руки в рукава. Они свисали дюймов на восемь с его ладошек. Майлс закутал мальчика в пальто, повязав поверх ремнем от скатанной постели, рукава он подвернул насколько мог.
Майлсу казалось, что он здесь уже бесконечное количество часов, но он знал, что сейчас всего часа два пополудни. В уме он перебирал все возможности, как спасти свою жизнь и жизни этих двоих детей.
Он не сомневался, что индейцы рано или поздно вернутся, чтобы забрать своих убитых. Он должен как-то вывезти отсюда этих детей и как можно скорее доставить их в форт. Если здесь были шесть озверевших индейцев, вышедших на тропу войны, то есть все основания предполагать, что их будет еще больше.
При дневном свете Майлс и дети будут легкими мишенями в открытой прерии. Единственный шанс у них спастись – это пробираться ночью, но ночи все еще очень холодные, а у Майлса нет лошади. Если идти пешком, то дети могут умереть, прежде чем они доберутся до форта. Майлс проклял про себя лошадь Роба – она была молодая и пугливая, и очень мало шансов, что она вернется, как это сделал бы Майор при аналогичных обстоятельствах.
Идти пешком до форта с двумя маленькими детьми в ночной тьме почти невозможно. Необходимы какие-то средства передвижения.
– Данни, у твоего отца есть лошади?
Данни горделиво кивнул.
– У нас есть Коди, верховая лошадь, и еще Трупер и Бак, рабочие лошадки.
Лошади наверняка ускакали, испугавшись пожара, вместе с кобылой Роба и пони индейцев. Скорее всего, индеец, который спасся, поймал их и увел.
– Они были ночью в конюшне?
– Коди был в конюшне, а Трупера и Бака папа оставил на пастбище. – Слезы выступили на глазах у Данни, когда он упомянул отца, и он стряхнул их тыльной стороной ладони. – Папа всегда держал их там, – поправил он себя с несчастным видом.
– Где это?
В первый раз Майлс увидел легкий просвет надежды: а вдруг рабочие лошади все еще там?
Майлс посмотрел на спящую девочку. Она засунула пальчик в рот и крепко спала. Ему очень не хотелось оставлять ее одну, но брать ее с собой было нельзя: помешало бы ему двигаться быстро и попытаться поймать лошадей – если они все еще в пределах досягаемости.
– Мы оставим Мисси здесь, пусть она спит, а мы пойдем посмотрим, не сможем ли мы найти лошадей.
Майлс наполнил ведро овсом, взял уздечку, и они с Данни отправились.
Дорога шла между деревьев, и Майлс возблагодарил судьбу, что она даровала им прикрытие, он шел осторожно и так быстро, насколько поспевал за ним спотыкающийся Данни, путающийся в длинном пальто, пока они не добрались до открытого пастбища с прудом, стоячая вода в котором еще не совсем растаяла ото льда.
– А вот Трупер! Эй, Трупер, сюда!
Разволновавшийся Данни забыл наказ Майлса вести себя тихо, а лошадь услышала его голос и поскакала к нему. Майлс проворно накинул на нее уздечку. Второй лошади не было видно, и Майлс предположил, что она ускакала с остальными. Он посадил Данни на спину лошади, и они тронулись в обратный путь.
Майлс с облегчением обнаружил, что Мисси все еще спит. Он поставил Трупера в стойло и насыпал ему овса. Это заставило его вспомнить, что не мешало бы ему и детям тоже поесть. Он достал из своей седельной сумки сухие лепешки, и они с Данни принялись жевать их.
И вновь Майлс пожалел о пропаже лошади Роба. Из-за его медицинской сумки большую часть провизии вез Роб. Хижина и все, что в ней было, сгорели дотла. Майлс стал думать, и в голову ему пришла идея.
– Данни, у твоего папы есть погреб?
– Да, я покажу его вам.
Мальчик провел Майлса на задний двор к тому месту, где кусты были более густыми и отчасти маскировали двойные двери вровень с землей, служившие входом в холодный темный погреб.
Майлс открыл двери и шагнул внутрь, испытав огромное облегчение. Дети по крайней мере не будут голодны. Здесь лежали большие куски вяленого мяса, стояли банки с яблочным вареньем, висели связки сушеных ягод. Сушеные яблоки в плетеных корзинах вперемежку с картошкой и репой.