– Доктор, вы отрастили бороду. Вы должны побриться, а то она ужасно щекочет, когда вы целуете меня.
Его голос дрогнул, но он успел вернуть себе самообладание.
– Здесь ты командуешь. Я сейчас же побреюсь.
Спустя несколько часов они лежали в своей постели, сжимая друг друга в объятиях. Фитиль лампы был приспущен, и огонек бросал длинные тени на знакомую комнату. Своими телами они выстроили мост через то время, когда были разлучены, и теперь заполняли словами пустоты.
Майлс пытался уговорить ее отдохнуть, настаивая на том, что у них масса времени впереди на разговоры. У нее под глазами лежали темные тени, обеспокоившие его, но, когда он стал просить ее заснуть, она продолжала говорить, и он понял, что ей необходимо выплеснуть весь ужас и страх последних недель. Вперемешку со слезами, путаными фразами она рассказала ему о Батоше, о Мадлен и о пещерах, о Джиджет и умершем ребенке, о трагическом поранении мужественных людей, которыми она восхищалась.
Майлсу оставалось только держать ее в своих объятиях, понимая, что ей нужно выговориться.
– А теперь ты должен рассказать мне, что происходило здесь, пока меня не было. Пожалуйста, Майлс, я должна все знать.
Он боялся этого момента, понимая, какую боль причинит ей, но было очевидно, что она не успокоится, пока он ей все не расскажет. В конце концов с тяжелым сердцем он приступил к рассказу.
Он рассказал ей о том дне, когда приехал домой и обнаружил, что она исчезла, и как Роб Камерон предложил ему свою помощь. Он начал запинаться, когда дошел до нападения индейцев и о детях, которые спаслись, и голос его стал хриплым, когда он описывал гибель Роба.
Она вздохнула и передернулась, как от удара. Он прижал ее к себе еще теснее, когда у нее потекли слезы.
– Он был мне таким дорогим, таким хорошим другом, – всхлипывала она. – Роб был первым человеком, которого я встретила в тот день в прерии. Он… он даже однажды просил меня выйти за него замуж.
Ее сотрясали рыдания.
– А что… что стало с детьми, Майлс?
– Клара и Тео взяли Данни и Мисси. – Он испытывал облегчение, когда мог сообщить ей что-то хорошее. – Клара настаивает на том, что Элли нужны братья и сестры, а не то она вырастет избалованным ребенком, хотя, судя по всему, Клара и Тео балуют всех троих малышей. Они очень хорошие люди, эти Флетчеры. Данни и Мисси не могли бы найти себе лучших родителей. Их дом оказался разграблен и сожжен, но хотя бы остался амбар. Они сейчас вернулись туда и занимаются весенними полевыми работами.
– Это замечательно!
Он почувствовал, что у него отлегло от сердца, но ее следующий вопрос заставил его сердце сжаться.
– Ты видел Танни? Как ее ребенок? Это мальчик, как мы предполагали? Она и Деннис приезжали в форт, когда осада была снята?
Майлс прикрыл глаза и попытался продохнуть, голос его стал ровным и пустым:
– У них мальчик, но Деннис Куинлан мертв, Пейдж. Его убили неделю назад.
И снова ее тело затряслось в его объятиях, он прижал ее еще тесней, стараясь смягчить удар, хотя сам он так и не мог смириться с потерей друга.
– Но почему, Майлс? Как это случилось? – Ее прерывистый шепот терзал его. – Почему индейцы убили Денниса? Он через свою женитьбу стал им родственником. Они не стали бы совершать такое против Танни, правда?
Он гладил ее плечи, задержав руку на ее груди и слушая неритмичное биение ее сердца.
– Тананкоа клянется, что это были не индейцы, любимая моя. – Его голос стал хриплым. – Она сказала мне, что те люди были белые. Она думает, что это были солдаты канадской армии. Они были в форме.
В нем снова поднялась ярость, и он перевел дыхание, чтобы сдержать желание найти этих людей, отомстить убийцам своего друга. Но армия, состоявшая из подонков, теперь распущена, люди разъехались, опознать их никто не может.
– Но почему?
Этот мучительный вопрос он задавал и себе.
– Танни говорит, что они издевались над Деннисом и убили его, потому что он женат на ней. Они называли его «обожателем индейцев». Они сожгли дом и все хозяйственные постройки и убили его, когда он пытался сопротивляться. Танни спряталась вместе с ребенком. Потом она села на лошадь и прискакала в форт, но, когда я привел ее к инспектору, чтобы завести дело по обвинению армейских людей, он не поверил в ее историю.
Майлс тогда чуть не ударил своего коллегу-офицера.
– Он решил, что Танни покрывает своих соплеменников. Все настроены против индейцев из-за убийства и грабежей, которые прокатились по всей округе. Когда Танни услышала то, что он сказал, она села с ребенком на своего коня и уехала в деревню Повелителя Грома. С тех пор она там.
– Ты ее видел?
Майлс кивнул.
– Я отправился в резервацию на следующий же день, чтобы посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь ей. – Он вздохнул. – Она отказалась разговаривать со мной. Она разозлена, а сейчас у нее есть для этого и другие причины.
От продолжения этой истории его просто тошнило.
– Кроме того, что она потеряла Денниса, а инспектор назвал ее лгуньей, два ее кузена, молодые воины из ее деревни, арестованы канадской армией по обвинению в убийстве. Они находятся в тюрьме, здесь, в форте, ожидая казни. Их приговорили к повешению.
– О Боже! Майлс, это какой-то кошмар! А эти обвинения законны? Они на самом деле кого-то убили?
Он пожал плечами и вздохнул.
– Кто может сказать? Это была война. Индейцы, метисы, солдаты – все стреляли во всех. Я до сих пор уверен, что индейцев и метисов спровоцировали действия правительства. Канадская армия одержала победу, но это была не та легкая победа, как они ожидали. Я убежден, что они хотят сделать козлов отпущения из Повелителя Грома и тех двух индейских воинов. Я изложил все эти соображения в рапорте комиссару с просьбой помиловать их, хотя знаю, что на мой рапорт не обратят никакого внимания. – В голосе его были горечь и сарказм. – Естественно, что Конная полиция должна поддерживать армию. А Танни и ее народ преданы.
Между ними воцарилось молчание.
– Я должна поехать и повидать ее, Майлс. Немедленно!
Майлс провел пальцем по впалым щекам Пейдж, обеспокоенный тем, как плотно облегает кожа ее прелестные скулы.
– Не так сразу. Ты должна отлежаться в постели, пока я не увижу, что ты в состоянии путешествовать, – сказал он резко, не оставляя места для споров. – И поедешь ты только, если я смогу сопровождать тебя. Ты должна набрать вес, который потеряла. Меня беспокоит, что ты так похудела.
Он почувствовал, как у нее перехватило дыхание, а потом она вздохнула.
– Я теперь долгое время не буду толстой, Майлс. – Она взяла его руку и положила себе на живот, одновременно повернув голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Прислушайся. Я уверена, что ты почувствуешь. О Майлс, я беременна. У нас будет ребенок.
На какое-то мгновение ее слова лишили его дара речи. Он был не в состоянии ни думать, ни дышать, ни реагировать. У него было такое ощущение, словно его ударили в солнечное сплетение. Наконец он пробормотал:
– Но я… я не думал, что ты можешь забеременеть.
– Я тоже не думала. – Ее голос напрягся, и она резко отодвинулась от него, в ее голосе послышались обида и злость. – Мне очень жаль, если ты разочарован, Майлс. Наверное, я должна была употреблять те проклятые губки, которые я так щедро раздавала моим пациенткам.
– Замолчи! – Он притянул ее к себе, в голосе зазвучало бешенство. – Черт тебя побери, Пейдж, не будь такой скоропалительной дурой! Неужели ты хоть на мгновение могла подумать, что я разочарован? Я просто потрясен. Я никогда не мечтал, что у нас может быть ребенок. Ты говорила, что это невозможно, и не раз, и я поверил тебе.
Как он мог не заметить, когда они совсем недавно занимались любовью? Он чуть с ума не сошел от облегчения, что она вернулась. Он несколько удивился полноте ее грудей при том, что вообще она похудела, но, когда он снял с нее последние одежды, она попросила его что-нибудь набросить на нее.