Тогда-то хозяин Рудны скинул капюшон, голова под которым оказалась совершенно лысой, и поведал Драйбену о том, что тринадцать столетий назад он вместе со своим братом и дядей прошел через открывшийся Портал из своего мира в этот, да тут и застрял. Излагая историю своих злоключений, Рильгон неустанно бродил вокруг стола, а нардарец крутил головой, потягивал темное, крепкое вино, подобного коему ему отродясь пробовать не доводилось, и дивился тому. С какой легкостью рассказчик повествует о событиях, происшедших более тысячи лет назад. Порталы, переход из мира в мир — это хоть и с трудом, но укладывалось в голове прэта, но тринадцать веков! Это сколько же поколений людей успело за это время смениться?..
— Так что же, вы бессмертные? — спросил он, когда рассказ Рильгона подошел к концу. Спросил, ничуть не усомнившись в правдивости каттакана, поскольку встречал уже бессмертных или почти что бессмертных существ: Кэриса, Подгорного Властелина, Стража гробниц…
— Правильнее, наверное, назвать нас долгоживущими. По вашим меркам мне уже около четырех тысяч лет. Половина жизни пройдена.
— А это твои потомки? — Драйбен окинул взглядом сидящих за столом, мысленно сравнивая услышанное от Рильгона с тем, что говорили Войко и Яскот, с тем, что доводилось ему читать в различных манускриптах. Ну что ж, все вроде бы сходилось. Пришлецы из иного мира заняли пустующий замок тальбов, жили-поживали и плодились в нем, а встречавшие их изредка селяне складывали между тем легенды о диковинных хозяевах Рудны. Настораживало только, что легенды эти, при всей их несхожести, дружно приписывали каттаканам любовь к свежей кровушке…
— Потомки не только мои, но и моего дяди и брата, — уточнил Рильгон. Однако тебя явно что-то тревожит.
— Местные жители называют вас упырями и утверждают, что вы… э-э-э… питаетесь кровью.
— Мы не питаемся кровью, — промолвил после недолгого молчания Рильгон. — И все же в том, что о нас рассказывают, есть частица правды. Кровь животных или же — чего скрывать! — человека необходима нам для продолжения рода. Однако мы никогда… почти никогда не использовали кровь людей. Ребенок у меня может появиться, только если я подселю в теплокровный организм зародыш… Через укус. Потом укушенный будет вынашивать ребенка, использующего жизненную силу носителя. Тебе это кажется ужасным? Возможно, так оно и есть погубить ни в чем не повинное животное или человека ради того, чтобы дать жизнь существу, пришедшему из иного мира… Поверь, если бы у нас была возможность покинуть ваш мир и вернуться к себе, мы бы так и сделали. Но, увы, я и мои родственники вынуждены отсиживаться в подвалах заброшенной крепости, невероятно скучать и…
— Удивительно! — не смог удержаться от восклицания Драйбен. — Уму непостижимо! Так вот откуда берутся обескровленные трупы животных, на которые время от времени натыкаются охотники. А во всех этих байках о смертоносности для вас серебра и солнечного света тоже есть какой-то смысл? Вы и впрямь можете превращаться в волков и летучих мышей?
— Так тебе все и скажи! — ухмыльнулся безгубым ртом Рильгон. — А впрочем, почему бы и нет? Смотри, я ношу на груди серебряное украшение. Рильгон вынул из-под хламиды висевший на цепочке медальон с изображением не то дракона, не то невероятно отощавшей чешуйчатой белки. — Нас, по сравнению с людьми, довольно трудно убить, и в то же время солнечные лучи оставляют на нашей коже ожоги. Поэтому мы ведем ночной образ жизни. При желании мы способны менять форму тела, на непродолжительное время разумеется.
— Как некоторые ящерицы изменяют цвет кожи, чтобы стать неприметными?
— Именно. Теперь тебе более-менее ясно, кто мы такие?
— Да. Заблудившиеся существа, принужденные жить… в тюрьме, которой обернулся для вас наш мир?
— Точнее не выразишься, — кивнул Рильгон. — Мы научились есть вашу пищу и пить ваши напитки. Мы следим за событиями, происходящими вокруг, и попытались сделать так, чтобы люди, живущие близ Рудны, не страдали от нашего присутствия.
— Тогда почему ты, почтенный Рильгон, открылся мне и пригласил меня сюда?
— Ты ищешь союзника, дабы остановить того, кто вольно или невольно губит этот мир, ставший для нас второй родиной.
— Вы знаете и об этом? — Привстав, Драйбен едва не опрокинул позабытую чашу с диковинным вином. — Знаете о Подгорном Властелине и о том, что я, мы…
— Знаем. Минувшим днем ты просил о помощи, и не в наших правилах отказывать людям, которые нас кормят. Чего ты хочешь? Я вместе со своей семьей сделаю все, что будет в наших силах.
— И ничего за это не попросишь? — недоверчиво прищурился Драйбен.
— Ничего. Все, что нам нужно, у нас есть. Нет главного — дороги домой. Портал, находившийся когда-то в подвалах Рудны, закрыт. Ваш мир с годами стал и нашим, так что мы кровно заинтересованы в его благополучии. Давай подумаем вместе, чем мы в состоянии помочь людям. Прошу поверить, каттаканы могут многое, и мы возьмемся за любое выполнимое дело, ежели только оно не противоречит нашим убеждениям…
Прошло всего два с половиной дня, и все же Драйбен не узнал местность вокруг Хмельной Горы. На полянах у кромки леса, по лугам, расчищенным от деревьев трудолюбивыми селянами, испокон веку обживавшими окрестности замка, даже на голых камнях у скалы теперь, будто разноцветные грибы, выросли шатры и палатки. Прэт насчитал около полусотни шатров, после чего бросил это бесполезное занятие. Кругом перекликаются незнакомые люди, с опушки леса доносится ржание лошадей, где-то пронзительно верещит свинья. Над некоторыми шатрами реяли стяги нардарской знати, среди коих Драйбен узнал знамена прэтов Ругского и Добрага, владетелей Рогавы, Ирмачей и Гредпора. Асверия явно не теряла времени даром и успела собрать под стенами замка всех укрывшихся в Кергово высокородных.
Драйбена и его спутников пропустили на Хмельную Гору беспрепятственно, хотя меры к ее охране были приняты самые строгие. Рей заметил, что караулы усилены вдвое, на башнях несут дозор лучники, а призванные из деревень кузнецы обивают массивные ворота металлическими полосами.
— Мне это не нравится, — проворчал аррант и, увидев недоуменный взгляд Драйбена, добавил: — Если появится враг, палаточный лагерь у стен снесут при первой же атаке. Коли уж Асверия решила укрепить Хмельную Гору, ей следовало устроить военный лагерь в стороне от крепости, в лесах. Не далеко, но и не близко. Когда начнется осада, ваши конники смогут атаковать степняков с тыла, а затем снова исчезать в чаще.
— Видимо, пока опасности прямого нападения не существует. По Сеггедскому тракту расставлены дозоры, которые загодя оповестят о приближении мергейтов. Наверное, хозяйка Кергово таким образом поднимает боевой Дух, предположил Драйбен. — После того как степняки захватили большую часть страны и погиб конис, людям надобно чувствовать локоть товарища и видеть, что хоть где-то поддерживается привычный порядок и есть освященная законом и временем власть.
— Тут понимать надо, — вставил Войко, — разве можно жить без господина? Управитель — он управитель и есть. А хозяйка — она хозяйка. Я вот только что это понял и воспрял! Или воспрянул…
— Разумно, — признал Рей без тени улыбки на лице. Поднявшись по крутой дороге к воротам, они въехали в нижний двор и остановились, в растерянности озирая толпу, заполнившую пространство между стенами и центральной башней замка. На крыльце господского дома надсаживался, брызжа слюной, господин Страшар:
— Тише же, люди! Прошу вас! У меня уж от вашего ора ухи болят! Вот ты, господин Стубиц, отчего ревешь, будто причинное место в дверях защемил? Госпожа никого пока не примет! Недосуг ей! Если чего надо — у меня спрашивайте! И по очереди! Чего желаешь, прэт Рашкар?
Прэт, едва сравнявшийся возрастом с Войко, безусый, темноволосый и горячий, проорал.
— Пусть госпожа место для постоя определит! У меня девять всадников, все, что уцелели! С боями сюда прорывались, ни палаток, ни шатров у нас нет. Избы переполнены, а на земле сколько ж можно спать?
— Укажу место для ночлега! — пообещал управитель. И далее в том же духе. Страшар охрип, взмок и готов был удавить любого, кто потребует у него продовольствия, сена или, к примеру, новую телегу. Запасы в Кер-гово небольшие, хорошо хоть год урожайный выдался. А впереди зима, в предгорьях весьма суровая. Как прокормить эдакую ораву пришлых?