– Моя мать, – голос блондинки дрогнул, и она украдкой смахнула с глаз слезинку. – Она жива?
– Жива…
– Что с ней? Куда она пропала? – взгляд Камиллы загорелся, и она приблизилась к духу вплотную, остановившись лишь в паре миллиметрах от сгустка. Сейчас он располагался прямо напротив ее глаз. Решительное выражение на лице Камиллы явно говорило о том, что если дух откажется отвечать, то она попытается вытрясти из него всю интересующую ее информацию.
«Я бы поступила так же!» – отметила про себя, продолжая наблюдать за событиями, разворачивающимися на моих глазах.
– Ушла… – голос предка владыки показался мне чуть грустным. – Она была в своем праве… мы не стали ей мешать.
– Куда?! – голос хэллы чуть повысился, и в нем явно читались надрывные нотки, но это было неудивительно. Она столько лет считала свою мать пропавшей, погибшей, уверенно винила отца… а мать ушла. – Куда она ушла?!
– Туда, куда уйти собираешься и ты… – на этих словах говоривший призрак начал отдаляться и растворяться в воздухе, но Камилла не позволила ему этого сделать. Сделав короткий взмах рукой, она остановила полурассеявшийся сгусток и вновь притянула к себе.
– Только не говори, – прошипела блондинка, сжав кулачки, ее страх перед сильнейшим представителем рода повелителя испарился. Осталась только решимость, читавшаяся в выражении лица, глазах, позе, во всем, – что ты не знаешь, почему она решила уйти.
– Знаю, – видимо, из-за того, что призрак почти растворился, его голос был едва различим мне с моего места.
– Говори, – скорее прошипела, чем сказала хэлла.
– А разве ты, – а дух, кажется, не испытывал никаких неудобств в таком положении, в его голосе слышалась ирония, – ее не понимаешь? Ты ведь тоже решила сбежать от властного и тираничного отца. Не просто ведь так? А теперь пойми ее… и прости.
Призрак растаял в воздухе, а Камилла так и осталась стоять и смотреть в никуда. Детям сложно понять своих родителей, как и родителям – детей. Извечная проблема, которая вряд ли когда-либо разрешиться. Остается лишь принять. Но это уже должна решить сама хэлла.
– Как она могла?! – неожиданно на весь склеп раздался крик, боль так и сквозила в нем, от чего по моему телу прошлась волна мурашек. Я не знала, что мне делать, что сказать, как успокоить девушку, да и стоит ли вообще сейчас это делать? Может, ей нужно дать возможность выпустить все негативные эмоции наружу? Тем временем раздался новый вопль, а вместе с ним из глаз Камиллы брызнули слезы. – Как она могла?! Оставить меня одну! За что? Чёрт! За что!?
Я осторожно подошла к подруге и приобняла ее за плечи. Из девушки вырвались истошные рыдания, все страдания, что она пережила в отсутствие родной матери, извергались наружу, а я лишь молча гладила ее по волосам.
– Она предала меня! – уже чуть тише, но все еще достаточно громко проговорила блондинка. – Предала свою родную дочь и ушла! Не взяла меня с собой! Оставила здесь с ним, с ним! Он ужасный! Он ужасный! Никогда, он никогда меня не любил, как, впрочем, и она! Всегда я была ему что-то должна: должна была стать лучше, сообразительней, умней, красивей, должна была подслушивать для него и многое другое! Ни разу меня не спросили, чего хочу я! За мной следили! Всегда! Ненавижу его! Ненавижу ее! Мои родители… они… они… чужие мне.
– Скоро все останется позади, – прошептала я, прижимая к себе голову девушки чуть крепче, и отметила, что мы уже, оказывается, сидим на исписанном мелкими рунами полу. И как так вышло незаметно для меня? Странно. – Скоро весь это жестокий мир останется за твоими плечами. Ты сможешь начал новую жизнь. Такую, какую хочешь ты…
– Эйра, – подруга взглянула на меня глазами, в которых плескалось страдание и отчаяние маленькой девочки. – Ты не бросишь меня там?
– Не брошу, – уверенно и твердо сказала ей. – Мы с Анрики будем с тобой. Будем помогать тебе адаптироваться, как ты помогла нам здесь. С устоями мира тебя познакомлю. Я, правда, в своем мире просто служанка, помощница… была ею, но это ничего. А может, ну его? К черту прошлую жизнь? Начнем все вместе? С самого начала? Как будто заново родились!
– С начала… – в голосе Камиллы промелькнула надежда, и она, опустив голову на мои колени, прошептала:
– Там все будет совершенно по-другому. Там я буду счастлива. Мы с Анрики поженимся, заведем детей. Ты ведь будешь нас навещать? Обещай, что будешь!
– Обещаю…
Так я поглаживала девушку по голове, а она, фантазируя о новой жизни, постепенно задремала. Встав и пройдя к незаконченной работе, продолжила размышлять над ситуацией этой замечательной и самоотверженной хэллы. «Я всю жизнь переживала, что не знаю своих родителей, – про себя думала, чертя остатки рун, – потом переживала, что они умерли, подарив мне жизнь. Жалела себя… а, оказывается, не иметь родителей – не самое худшее. Куда страшнее иметь их и знать, что ты им нужен только для удовлетворения каких-то своих целей».